New York. Запахи и звуки
Нью Йорк. Лето 2016.
Здесь фраза “все познаётся в сравнении” теряет смысл. Нью Йорк нельзя сравнить ни с каким ещё городом.
Первое, что приходит на ум, описывая его, – огромные дома. Таких широких и высоких я не встречала нигде. Дома так велики, что, даже запрокинув голову назад, порой, тяжело уловить концовку строения, убегающую от взора далеко в небо. И кажется, что солнце, даже если работает в полную силу и плавит своим жаром обувь на ногах, не справляется с работой по освещению. Нью Йорк – город теней и полумрака.
…
Дома широкие, как баобабы в джунглях,
Высокие дома – уходят в небо
Своими кронами. Кругом, как в ульях,
(Пчела здесь для наглядности гипербол)
Роится жизнь. Толпятся бегемоты –
Дома огромные. Давлеют. Велики –
Что неба не видать.. Как есть литоты
На этом фоне габаритном мотыльки
Обычных душ. И все-таки витают,
Как та пчела с особенной программой.
Как будто бы пчела и только знает,
Зачем она нужна гиппопотаму.
…
Второе, что приходит на ум, – Нью Йорк пахнет.
Аура стойких парфюмерных запахов, которая разливается в воздухе сразу же безошибочно приводит в ближайший бутик.
В остальном город распространяет зловоние, исходящее будто из-под земли, или многочисленные бомжи добавляют не только грязного «колорита» этому городу, но и смрада немытого общественного туалета.
…Чадят многочисленные припаркованные у тротуаров вдоль проезжей части кибитки-сосисочные, испуская и выхлопные запахи, и переработанные, до нельзя прогорклые, мясные. Кибиток так много, что создаётся впечатление, что весь город состоит из малоимущих, питающихся только там.
Тут же, или в непосредственной близости от запахов, продают воды и свежевыжатые соки.
Третье. Грязно. Мусор, собранный в черные полиэтиленовые пакеты, оставленные около урн, которые никогда не мылись, или спонтанно разбросанный по дорогам. Окурки кидают прямо под ноги.
Четвёртое. Пробки. Улицы забиты машинами и людьми. Все спешат, пересекаются, безропотно, вежливо уступая дорогу друг другу. Улыбаются. Не грубят, что заслуживает глубокого одобрения. Нет состояния напряжения. И, кажется, дышать, несмотря на запахи, легко.
…
Победила пространство: моря, континенты,
Реки, горы, полмира (мне кажется, – весь)
Промелькнули в окне самолётном фрагментом
Киноленты, как будто. И есть только Здесь!
Время тоже, гляжу на часы, победила.
Убеждаюсь который подряд уже раз:
Вспоминаю вчера – не могу – позабыла.
Потому что у Здесь есть и только Сейчас.
…
…
Вот я все думаю о том, что наблюдаю.
Непривлекательным бывает то, что вижу.
Тогда глаза свои тихонько закрываю,
Почувствовать хочу, что сердцем движет.
Мне сердце помогает понимать
Сокрытое от глаз – глаза оковы,
Не позволяющие нам уметь летать,
Как птицам. Я летать готова.
Я это чувствую. И абсолютно знаю,
Когда глаза свои тихонько закрываю.
…
Пятое. Люди. Как упоминалось выше, очень радушные. Везде, куда ты ни идёшь: отель, кафе, ресторан, театр, магазин, музей…– тебя встречают с явным уважением. Часто улыбаются, шутят. И складывается впечатление, что у города всегда хорошее настроение. Особенные какие-то люди. Им плевать на мусор под ногами, но ты сам им небезразличен. Наверное, они счастливые просто.
У меня получилось их почувствовать. Это случилось на мьюзикле. Бродвей. Театр Шуберта. Спектакль «Матильда». (Надо сказать, очень артистичные дети. В каких школах их учат?)
Наблюдая за действием на сцене (это спектакль для детей и взрослых о детях и взрослых), я слушала зал. Зрители. Не чопорно сидящие, выгуливающие своих чад, делающие последним одолжение. Нет! Зрители. Они питаются каждым звуком сцены, его перерабатывают, пропускают через себя и без стеснения откликаются в финале посредством эмоций. Смеются. Рукоплещут. Живут – одним словом.
(Я, поначалу, наблюдая за ними, впечатляясь их ловким сервисом в отеле, ресторанах или кафешках, думала, что все они умело играют свою роль. Артисты –думала я. Но там в театре я поняла, что они настоящие.) Открытые и свободные. И во взглядах, и в выражениях чувств. Нью Йоркцы – одним словом.Так мне увиделось.
По истечении шестого дня, глаз свыкся и с грудами мусорных пакетов, возлегающих у каждого кафе, и с грязью под ногами, и с попрошайками и калеками, как и с рекламными щитами, и бегущими неизвестно куда, но сплошь и рядом, неоновыми картинками, и с толпами машин и людей.
Обоняние смешало воедино запахи и дурные и благие, превратив все в общий аромат большого города.
…
Порхает птахой тут и там
Вкруг башен и по их витринам
Мой взор, сквозит по бутикам,
Листает все подряд картины.
Приемлет всякое пытливый.
Глядит и печатлеет мир
Красивый или некрасивый,
Как любопытный пассажир.
Ему сродни полутона.
Однако любы перемены.
Ему устойчивость дана
К контрастам жизни современной.
Как наблюдатель посторонний
Он все приемлеть не устанет.
Он – повидавший и нескромный,
Не очарованный мой странник.
…
Что бы ещё посмотреть, чтоб возбудить желание впечатляться, подумалось вдруг. А день седьмой выдался дождливым.
…
Нынче проснулась я позже,
Видимо, из-за дождя.
Города чистые мощи
Вижу в окне, горожан
С зонтами и в капюшонах.
Солнца не жди-не зови –
Дождь, как малыш несмышленый,
В лужи пустил пузыри.
Серая даль горизонта
Выйти зовёт – и пойду.
Не разверну даже зонта –
Рада, признаюсь, дождю.
…
И вот такси везёт (если по правде, то медленно тащит) нас по заполненным пешеходами и автомобилями авеню и улицам на пересечение оных: 8-ой и 42-ой.
Музей Мадам Тюссо и ещё один поблизости – Мистера Рипли.
И, действительно, чем бы ещё впечатлиться в Нью Йорке нам, уставшим от засилия живых! Разве – восковыми фигурами знаменитостей и не только…
…
Сегодня небо плачет, и прогноз
На пару дней совсем не утешительный
Для нас, под ним печальным, жителей.
Пишу свой поэтический вопрос…
Оно не присылает новостей –
Лишь гладкие эпические струи.
Прислушиваюсь к тексту – вхолостую.
Пройдусь под ним в Космический музей.
…
По истечении нескольких дней ознакомления с достопримечательностями города, в глаза стала бросаться другая сторона ньюйоркцев, или сами глаза стали притягивать «других» обитателей того же города. Очевидно, я взялась теперь описать тех «бедолаг»-попрошаек, которые зарабатывают выбиванием денег с обескураженных Нью Йорком туристов.
Именно что обескуражил меня и вывел из состояния равновесия отдел Европейской живописи 19-го – начала 20-го веков Музея Искусств Метрополитен (TНЕ MET). Я расчувствовалась не на шутку. Воочию и в натуральную величину видеть полотна Дега, Ван Гога, Клода Моне, Пикассо, Писсаро, Дали и других (да не обидятся неупомянутые – их много)! Увиденное вызвало волну настоящих эмоций. Энергетика этих залов необыкновенна! После нескольких часов отстранённости от жизни насущной завороженную меня так и вывели на улицы города мои спутники (муж с дочкой). Довольные, но порядком уставшие мы решили ехать в отель на такси.
От желающих подвезти отбоя не было. Мы махнули первому в очереди автомобилю. Тут же, откуда ни возьмись, вырос перед дверью такси темнокожий человек в панаме с пачкой долларовых купюр в ладони и попросил денег. Выглядел он деловитым распределителем авто. Я все ещё находилась под впечатлением от просмотра и слабо ориентировалась в реалиях, поэтому готова была отдать требуемое без вопросов, однако мелких купюр не оказалось, на что «сборщик податей» предложил разменять нам любую нашу крупную. И только тут я вышла из состояния оцепенения и вопросительно поглядела уже на таксиста. Тот лишь поторопил, сказав, что это простой попрошайка. Потом однако по факту и сам попросил денег сверх счетчика.
Новый день принёс встречу. Старый добрый друг детства и юности. Вот уже 24 года живёт здесь. За это время обзавёлся, помимо особняка на побережье, глубинной философией понимания Америки и американцев. Я задала ему один вопрос: что же такое Американская мечта. Он ответил без раздумий искренне. Цитировать не стану – очень личное. Скажу лишь, что в этом году он купил квартирку в родном уездном городишке, чему несказанно рад. На старость, говорит.
Вот и пробежали безвозвратно десять дней в Нью Йорке. Конечно же для меня они не канут в лету. Ведь я стала богаче в своём понимании ещё на один большой город. Теперь я знаю его таким, каким увидела. Высоким и тесным, душным и летним, неопрятным и пахучим, многоликим и многолюдным, знаковым и знаменитым, счастливым и дружелюбным, солнечным и дождливым. Он показался мне разным, потому что менялся день ото дня. Вместе с тем менялось и моё к нему отношение. Теперь, по истечении десяти дней, я могу сказать, что знаю Нью Йорк в лицо, и у меня есть о нем своё представление, что бы кто ни говорил!
Читайте продолжение в следующем номере
