Взгляд изнутри
1 сентября этого года на сцене Аль Хабтур Сити состоялась премьера очередного фееричного аква-шоу Франко Драгоне – «Lа Perle». Мы пообщались с одним из создателей шоу — Павлом Брюном об их новом шедевре, творческом пути и дальнейших планах.
фотографии Из архивов La Perle шоу
Я сейчас нахожусь в состоянии «постродового синдрома», и это не случайно, потому что рождается «живое существо», рождается спектакль. На второй день жизни он будет совсем не таким, каким он был в первый день.
Поэтому для меня, как для режиссера, после премьерный рост – процесс многолетний. Это мое девятое шоу с Франко Драгоне, пять из которых мы сделали с цирком «Дю Солей», остальные четыре уже в «пост дю солеевский период», одно из них мы сделали в Москве (шоу «Я» Филиппа Киркорова). И вот это – “Lа Perle”.
Вы это шоу отправили в «свободное плавание» или будете к нему возвращаться?
Сказать, что оно в свободном плаванье нельзя, потому что существует целая команда людей, которая это шоу держит в узде. Например, артистический директор, замечательная «жесткая» женщина из Нью-Йорка – Тара Янг, которая работала с Франко раньше.
Существует и техническая команда, команда “stage” менеджеров, так что уж «свободным плаваньем» это назвать нельзя.
Сколько персонала работает на шоу?
Мало! Сейчас в шоу участвуют 65 артистов и примерно столько же обслуживающего персонала. Я предпочел бы делать такой спектакль, имея на сцене, как минимум человек 75.
Что за артисты заняты сегодня в этом шоу?
Разные во всех отношениях: этническом, гендерном, возрастном. Опытных артистов мало, в основном все очень молодые. Я думаю, Франко Драгоне пошел на это сознательно.
Какая внутренняя «кухня» подобных шоу?
Внутренняя «кухня» состоит из трех глобальных ступеней: “formation” , “training and creation” и “operation”. “Formation” – это, когда мы собираем группу артистов, в которых не сомневаемся.
Они попадают в руки «чудовищ» вроде меня: хореографов, тренеров по вокалу , музыкантов, перкуссианистов, тренеров по акробатике, гимнастике, жонглированию. Имея спортивный, атлетический или цирковой бэкграунд, они пропитываются тем, что есть «мир Франко Драгоне».
Это и мастерские по комедии «де лярте», это и контактная импровизация, это и свободная импровизация, это и “free” дэнс и контемпорари дэнс, это очень, очень много разных дисциплин.
Целью которых является создание синтетического артиста. Для которого, вот очень важный момент: трюковая часть, того, что он делает (акробатические прыжки или гимнастические трюки) – не являются целью его бытия на сцене, а являются языком его артистическим.
Затем из этого процесса начинается “creation” – это, когда уже обработанные артисты и созданные сегменты переходят из ситуации студийной в театральную, и адаптируются в пространстве нашего шоу.
Далее люди поступают в руки Франко Драгоне – это «operation». Часто бывает так, то, что мы в процессе «formation» и «training» считали большим достижением в условиях театра, выглядит не лучшим образом.
И наоборот, какая-то ерунда, так между делом сделанная, вдруг начинает сверкать, как бриллиант. И «выцепляет» все это дело, никто иной, как Франко.
Но вот такая ремарка, если позволите: несмотря на то, что шоу. конечно же заранее продумывается, прорисовывается, делается, возможно, сценарий, реально все «проясняется» уже по ходу постановки, по ходу работы с конкретными артистами на конкретной площадке?
Совершенно точное замечание: это то, что мы называем «work in progress» – работа в процессе. Звучит тривиально, но так и есть, мы общаемся с артистами, мы общаемся между собой и в процессе этого общения появляются какие-то зачатки того, что потом становится жизнеспособным или умирает. Мы не ставим спектакль по заранее написанному сценарию.
Ну и вопрос напрямую не относящийся к творчеству. Вы первый раз пожили в Дубае? И несмотря на полную загруженность работой и творческим процессом, наверное, составили некое впечатление о городе и стране?
Я думал, что меня удивить уже трудно, потому что я 17 лет прожил в Лас Вегасе. Тем не менее, в Дубае я слегка удивился. Меня поразило, что я живу в городе, который младше меня.
Я увлекаюсь архитектурой и отметил для себя много интересного. Я очень много думал: что будет, если кончится нефть? А ведь она же кончится! И шоу они начали делать неспроста. «La Perle» стоит 220 млн. долларов, и они хотят гонять его 400 с лишним раз в год.
Также как мы гоняем наши спектакли в Лас Вегасе. Но в Лас Вегасе существует магнит – люди будут всегда приезжать туда играть. Исламская
культура не предполагает азартных игр.
Однако есть у меня очень твердое убеждение, что в самое ближайшее время в Дубае, где-нибудь в сетевых отелях в форме закрытых клубов с дресс кодом – появятся казино.
Работает ли сейчас сарафанное радио? Как пример, история «Сноу Шоу» славы Полунина. После премьеры благодаря сарафанному радио и отзывам первых зрителей, случился аншлаг на последующие спектакли и шоу выстрелило?
Сарафанное радио никто не отменял. Дело в том, что Слава Полунин, если мы взяли его пример, помимо того, что он выдающийся актер, философ, он еще и гениальный бизнесмен. Он умеет простраивать ситуации!
Ведь на самом деле его «Сноу Шоу», которое он открыл в Лондоне, выродилось из нашего с ним шоу под названием «Алегрия», которое мы сделали с ним и с Франко Драгоне. Приведу еще один пример.
В 1984 году возник Цирк Дю Солей. Они взяли ссуду в полтора миллиона канадских долларов, на то, чтобы сделать маленькое шоу, посвященное 400-летию открытия Квебека и отвезти это шоу на фестиваль искусств в Лос Анджелес.
Они дали первый свой спектакль и вечером того же дня в «Tonight Show» Джей Лено сказал: «слушайте, тут из Канады приехала одна молодая компания, если вы не ходили ее смотреть – это зря, вы сходите – посмотрите, узнаете много нового, например, что бывает цирк без животных».
Тогда как раз зарождались движения «Animal rights», «Greenpeace». На следующий день весь Голливуд был там, а маленькая компания, которая спала в тенте и ела в сабвее на утро проснулась знаменитой.
Вот так сработало сарафанное радио. Важно, кто радио включает, если бабушка, оно может не сработать, если Джей Лено или Слава Полунин, то начинают работать другие децибелы.
Каковы ваши и Драгоне причины ухода из столь успешной на тот момент, да и сейчас компании, как Цирк Дю Солей?
Мы с Франко ушли из Цирка Дю Солей одновременно, но не вместе. Хотя по одной и той же причине, но в разные стороны. В 1998 году я остался работать с двумя шоу, которые были в ту пору в Лас Вегасе: «Мистер» и «О».
Получил колоссальный промоушен, стал называться «artistic director of Las Vegas division of Cirque Du Solei». Поработав таким образом три года до 2001 года, я вдруг стал чувствовать, что начал делать свою работу эмоционально не включаясь.
Приехал к Ги Лалиберте и попроcил чего-нибудь новенького. Он ответил, что подумает. Проходит какое-то время, он приезжает опять смотреть спектакль и говорит: ты знаешь, я подумал, ты мне нужен здесь. А ему говорю: ты знаешь, я подумал, а я сам себе здесь не нужен, до свидания. И ушел в никуда.
Прошло буквально двое суток, и мне приходит электронное письмо: «Паш, привет, это Франко, я слышал, ты из Цирка Дю Солей ушел? А куда? Я – никуда! Франко: А давай компанию новую начнем? Я – давай». Так началась совсем другая история, которая так или иначе продолжается до сих пор.
Что самое главное в артисте? Что такое быть артистом, можно ли этому научиться?
Есть артисты от Бога. Есть артисты от Бога, которые не знают, что они артисты от Бога. Есть не артисты. Я вижу, работу режиссера, педагога, инструктора, тренера в том, чтобы человек ответил себе на вопрос: кто он такой, и что отличает его от других. Я верю, что артист есть в каждом, другой вопрос – до какой степени.
Ну и в завершении нашей беседы, вопрос: вы будете еще возвращаться к Дубайскому шоу? И какие вообще дальнейшие планы, если не секрет?
Думаю – да! По поводу дальнейших планов – нет никаких секретов. Франко сказал мне, что все, что будет делаться в России, будет делаться со мной, и я думаю, что это касается не только России. Я его люблю и понимаю, что в 1988 году мы с ним встретились не случайно.
