Art+Privé Issue #18

Сейчас снова много детей занимается фигурным катанием. Вас это радует? Конечно меня это радует! Как меня может это не радо- вать? Но это все благодаря Первому каналу, где проект «Ледниковый период» идет восемь лет! Мы популяризи- ровали фигурное катание. И это хорошо. Катки полны людей от мала до велика, и пусть катаются с любой скоростью. Не пить, не курить – уже хорошо. Люди же должны где‑то проводить свое свободное время, а денег нет ни у кого столько, чтобы по ресторанам сидеть. Вам понравилось участие в новом проекте Первого канала «Вместе с дельфинами»? У меня там все время было хорошее настроение. Я, прежде чем пойти на проект, даже книжки купила о дельфинах. А иначе как? Я что приду: «Здравствуйте, я ваша тетя?!» Меня восхитило что, когда дельфиненок рождается, мать выскакивает из воды, чтобы он родился в воздухе. Чтобы он сделал глоток воздуха, и открылись легкие, а потом он уже дышит в воде. Представляете, какие силы требуются для этого! И еще я узнала, что у каждого дельфина, плавающего в мировом океане, есть свое имя. Когда он рождается, мать кричит, и этот крик становится его именем. И сначала она его так зовет, потом все остальные. Было интересно. Я бы тоже нырнула, поплавала с ними, если бы не позвоночник. Я просто развалина (смеется). Афинская развалина… Насчет развалин. Где вы любите бывать, куда путешествовать? Люблю Нью-Йорк. Люблю его с 18 лет. У нас тогда была другая страна, и у нас были совершенно закомпостированные мозги. Мы верили, что все кругом враги. Я бывала в Колорадо Спрингс, где был папа. И дома у нас стояли чашечки с видами Колорадо Спрингс. Все эти пейзажи я видела своими глазам. Там был один человек, который любил моего отца как своего родного сына, которого он потерял. Я не представляла себе, что такое Нью-Йорк. Самолеты тогда летали не каждый день. Я просто ошалела от этой красоты. Мы курили «Мальборо», жевали жвачку, пили «Кока-Колу». Помню, я привезла две бутылочки «Колы» сестре и маме, попробовать. Там была свобода, были поля для гольфа, где папа играл. И всё это вместе взятое: и наши настоящие победы, и могилы американской команды, которая разбилась и их похо- ронили возле катка (в 1961 году при полете в Европу на ЧМ по фигурному катанию в авиакатастрофе под Брюсселем погибли 17 фигуристов сборной США – прим. ред.) , это была другая жизнь…Там, в Нью-Йорке, я ходила на балеты, на театральные спектакли. Я ходила в маленькие залы и смотрела постановки крошечных трупп. Смотрела модерн, который мы не знали. Всё это было возможно за те скромные деньги, что у нас были с собой. Еще я ходила на мастер-классы с выдающимися педаго- гами. И нет для меня лучше того времени, ведь никогда уже ты не сможешь вложить в себя то, что ты больше нигде не видел. Что тут говорить, слова бессильны. В Германии мы жили вместе с Вовой (мужем Владимиром Крайневым – прим. ред.) , он там много и счастливо работал. В Гамбурге есть лучший в мире балет, я ездила туда на все премьеры Джона Ноймайера. Но, в основном, когда я приез- жала в Германию, занималась хозяйством. В Германии сейчас живет моя свекровь, мама Вовы, ей 97 лет. Я к ней езжу, обеспечиваю её жизнь. В Дубае вы не были? Нет, но хотелось бы. Сколько лететь? Пять часов. Не так и долго. Какую самую главную черту характера вы унаследовали от отца? Трудолюбие, но и его недостаточно. Посмотрите на Лешу Ягудина, стоявшего на пьедестале. Те минуты, когда поднимается флаг и звучит гимн твоей Родины – это патриотизм, а не просто слова для каждого спортсмена. Ты хочешь, чтобы именно твой флаг поднимался, а не чужой. Это ведь и амбиции тоже… Русские – это амбициозные люди Наталья Бестемьянова и Андрей Букин. Шоу «Татьяна Тарасова и ее ученики», 2007 Алексей Ягудин 2015 november - december art plus privÉ 13 PRO people