Art+Privé Issue #23

Когда пришли красные, то должны были расстрелять деда и отца. Но бабка вспомнила, что дед, еще когда семья жила в Белорецке, тайно печатал в своей типографии коммунистические брошюры. Тогда она нашла эти документы и предъявила большевикам. Никого не расстреляли. Мать Эрнста – баронесса Белла Дижур, была биохимиком по профес- сии и литератором по призванию, писала и издавала детские книжки. Она ушла из жизни в 2006 году и в начале двухтысячных еще публи- ковала свои стихи в одной из нью- йоркских газет. Эрнст уже мальчишкой имел репутацию отъявленного хулигана. В 1942 году он поступил в школу при Академии художеств СССР, и вместе со школой был эвакуирован в Самарканд. В том же году ушел добровольцем на фронт и попал в воен- ное училище в Кушку. Приписав себе лишний год, уже в семнадцать лет, Эрнст окончил военное училище – ускоренный выпуск... Однако не доехав до фронта, младший лейтенант Неизвестный попал под трибунал. За убийство офицера Красной Армии, который изнасиловал его подругу. Был вынесен расстрельный приговор. К счастью, расстрел, заменили штрафбатом. Он принадлежал к первому поколению нонконформистов в культуре постсталинского периода. Образы и стиль его работ не раз вызывали недо- вольство властей . Его творчество противоречило духу соцреализма, канонам и официальному понима- нию «искусства для народа». Сегодня, когда великий художник Эрнст Неизвестный ушел от нас в лучший мир, на его работы стараются взгля- нуть по‑новому, желая понять, постичь, переосмыслить… Эрнст Неизвестный родился в Свердловске 9 апреля 1925 года. Мать назвала его Эриком. И лишь в 1941 году перед самой войной, получая паспорт, он записал свое полное имя – Эрнст. Дед его был купцом, отец – белым офицером, адъютантом Антонова. Позднее он был детским врачом, отоларингологом, работал и как хирург… Так Эрнст Неизвестный и воевал: сначала в штрафном батальоне, позднее в штурмовых частях, получил несколько боевых наград… и в самом конце войны, в апреле 1945 года в Австрии был тяжело ранен. Три межпозвоночных диска выбито, семь ушиваний диафрагмы, полное ушивание легких, открытый пневмоторакс… Спас Неизвестного гениальный русский врач, имени которого он так и не узнал, – дело было в полевом госпитале. После войны бывший офицер три года ходил на костылях, с перебитым позвоночником, кололся морфием, борясь со страшными болями, даже стал заикаться. «Раны войны в любом случае дают о себя знать – и физические, и душевные. Военный опыт неизбежно, так или иначе, находит отражение в моих работах, – рассказывал скуль- птор в одном из интервью. – Свое вполне конкретное отношение к войне я выра- зил в серии малых скульптур под назва- нием «Война – это…» Другое дело, что я не пытаюсь быть объективным историком, оставаясь художником со своим личным взглядом. Мне кажется, я имею на это право. На той войне я получил тяжелейшее ранение – был прострелен позвоночник. Пережил клиническую смерть: сани- тары сбросили меня, загипсованного, на лестницу, ведущую к моргу, – и это, Уравнение без Неизвестного «Я не был диссидентом, мной скорее владело эсте‑ тическое него‑ дование против абсолютной серости жизни и еще из‑за того, что мне не давали работать… art plus privÉ сентябрь - октябрь 2016 18 PRO artist