Art+Privé Issue #23

Во Франции развитие «нью лук» было связано с большим успехом этой модной линии в работах таких кутюрье как Жак Фат, Пьер Бальмен, Жак Грифф и Юбер де Живанши. Важнейшей вехой на пути проникновения парижского new look в СССР стал Московский молодежный фестиваль 1957 года. Он дал возможность советской молодежи завязать первые контакты со своими сверстниками в других странах и воочию увидеть новинки иностранной моды. В это время в СССР одновременно сосуществовали узкий иширокий силуэт – оба порожденные исканиями дома Диор в Париже. Об этом писал журнал «Модели сезона» в 1955 году: «По прежнему модны два основных силуэта легкого женского платья: первый – прямая юбка в сочетании с мягким или прилегающим лифом, второй – расширенная юбка с узким лифом». Этот позитивный процесс нашел свое отражение и в творчестве новых советских домов моды, которые сильно распространились в 1950‑е годы по всей территории СССР, и в издании отечественных журналов «Моды сезона», и в повышенном интересе к детской одежде, вызван‑ ным «бэби-бумом» послевоенного времени. Так как западных модных журналов не поступало ни в один советский Дом моды, то молодые создательницы мод тайком после работы ходили в библиотеки и там пере‑ рисовывали понравившиеся им модели. В 1957 году журнал «Советская женщина» начал публиковать парижские модели, которые присылала в Москву Александра Гримм, парижский корреспондент этого пропагандистского издания. Были опубликованы фотографии известного немецкого фотографа середины XX века – Вилли Майвальда и модели домов «Жак Грифф», «Жан Пату» и «Люсиль Мангэн». В последнем доме модельером работала наша соотечественница Ирина Сергеевна Кобиева, но в журнале «Советская женщина» об этом не упомянуто ни строчки. Как бы то ни было, но в 1956 году, и особенно в год Молодежного фестиваля 1957 года в модных публикациях чувствуется большой инте‑ рес к западным моделям и желание быть красивой. Создатели моды в СССР начали «втихаря ориентиро‑ ваться на западные журналы». Новые вещи заказывались портнихам или попросту, по возможности, шились дома. По воспоминаниям современниц шить у портнихи-надом‑ ницы было доступно многим, однако, портних часто заби‑ рали в милицию за подпольную работу. Во избежание этого во время шитья на машинке они включали радио или пате‑ фон на полную мощность, чтобы избежать доноса соседки по коммунальной квартире. В томже массивном, насквозь политизированном духе работали и новые дома моделей, открывшиеся несколько лет тому назад в Москве, Ленинграде, Киеве, Баку, Ташкенте, Риге, Тбилиси, Новосибирске, Горьком, Ростове и других крупных городах. Главным из них был, естественно, московский Общесоюзный Доммоделей одежды на Кузнецкоммосту. Естественно, что всякого рода «идолопоклонничество» западной культуре, «космополитизм» не только считался неприемлемой формой бытия, но и строго карался в начале десятилетия ЛаврентиемПавловичем Берией, что стоило жизни или многих лет лагерей в северо-восточных пустынных районах страны всякого рода «апологетам» западной куль‑ туры. Обозреватель «Огонька» Варвара Карбовская агрессивно критиковала модные французские журналы, причем, больше всех доставалось довольно старомодному «Ар де ля мод». Она, в частности, пишет, что с его обложки смотрит модница в мехо‑ вомжакете, очевидно противопоставляя своему журналу, с обложки которого смотрели знатные доярки-орденоносицы в рабочей одежде. «Французский журнал из кожи вон лезет, расхваливая американскую губную помаду: “Француженки буду в восторге – эта помада испробована и одобрена американ‑ ками!”» Очевидно, автору хотелось бы, чтобы в рекламе сообща‑ лось, что помадой довольны все советские женщины. Далее обозреватель модыИлья Окунев продолжает в томже журнале: «Разумеется, экстравагантные, ультра-модные модели не находят у нас подражателей. У советских людей нет стремления, во что бы то ни стало быть одетыми “модно”. Не считается у нас зазорным и сходство в одежде, потому что в условиях социалистического общества одежда не служит признаком принадлежности к разным классам. Мы хотим, чтобы люди разного общественного положения, горожане и сельские жители одевались в СССР одинаково хорошо». Альтернативой западной, упаднической моде пред‑ ставлялась мода стран «народной демократии». С 1950 года в ГДР на Лейпцигской ярмарке стали проводиться конкурсы на лучшуюмодель из стран Восточного блока. Так, в Праге в 1953 году состоялсяМеждународный конкурс моделей одежды, на котором были представленымодели Ванды Корж иМарии Панкратовой. Существовали ежегодные конкурсы моды для стран Восточной Европы, которые в 1955 году прово‑ дились в Варшаве. Естественно, что силуэтымоды этих стран были отголосками парижских и венских моделей 1950‑х годов. Вообще 1950‑е годы связаны с непрекращающейся борьбой с советскими «жертвами моды», так называемых стилягами и пижонами. Это было чаще всего молодое студенчество, увлеченное американской музыкой рок-н-ролла и джаза, новыми приталенными силуэтами платьев, современной обувью и завитыми прическами из которых самой модной была «венчик мира». Характерным было четверостишье: «Но рок–н–ролл прервал все планы, и человека не отличить от обезьяны!» Несмотря на то, что само их существование считалось в глазах большинства населения явлением весьма пагубным, если не аморальным, отечественные стиляги были важнейшим связующим звеном между модой на «нью лук» и Востока, а также важным альтернативным решением проблемы засилья китайских мод в стране, решившей навеки подружиться с Мао Цзэ Дуном. art plus privÉ сентябрь - октябрь 2016 34 PRO couture