Art+Privé Issue #11

знания, а деятельность Галена связана с началом эпохи экспериментальной медицины, то Авиценна при средневеко- вом дворе царицы наук – медицины (как её образно называл Гегель) многие века занимал должность первого визиря – Аш-Шейх ар-Раиса – главы учёных (так очень точно титуло- вали его современники), который подвёл итог всего, что было сделано в области медицины по меньшей мере за XV столетий и обобщил в своём знаменитом «Каноне врачебной науки». Встретившись в конструкции времени – Гиппократ Гален и Авиценна могли бы с уверенностью сказать о себе: «мы были всего лишь звездными странниками, мы несли людям разных эпох слова исцеления и Путь наш лежит за горизонты конца истории». В своей «Книге о душе» начало любого познаватель- ного процесса Авиценна уподоблял «лечению глаза», поскольку, когда «глаз исцелится и обретет способность видеть, он легко проникает в суть вещей». Продвигаясь в конструкции времени навстречу Авиценне, с глубоким убеждением, что в истории есть Разум и как процесс она существует одновременно в двух мирах – в мире вещей – нашем мире, и в мире информационных энер- гий, прежде всего, необходимо отказаться от традиционного мышления, в рамках которого существуют жестко ограничен- ные: прошлое, настоящее и будущее. В одном из писем своему другу Мишелю Бессо, Эйнштейн писал «Для нас убежденных физиков различие между прошлым, настоящим и будущим – не более чем иллюзия, хотя весьма навязчивая». Беря за основу теорию о «Стреле Времени» мы стираем календарные грани навязанной нам реальности для того, чтобы увидеть во всем его планетарном масштабе поразитель- ное духовно-интеллектуальное явление: информационный поток по имени Авиценна. Изучение сущности информационного потока по имени Авиценна, предполагает выработку четкой исследователь- ской программы, позволяющей представить этот инфор- мационный поток как постоянно разворачивающийся во времени локальный процесс, которой неизбежно распа- дается на ряд обособленных фаз. Нарастающее «сгущение истории» дает нам в ХХI веке новое видение природы вещей, возможность начинать диалог во времени, четко различая контуры временных конструкций, по которым проходит информационный поток по имени Авиценна. Обозначить эти контуры в мире вещей не так трудно, так как они проявляются в истории яркими картинами, которые согласно фазовому подходу можно разделить на четыре основные фазы: • Фаза первая – потенциал потенциала: Создание «Канона врачебной науки» [ориентировочно 1010‑1030 гг. н.э.]. • Фаза вторая – реализация потенциала: Первое прочте- ние «Канона врачебной науки» [XII‑XVII вв.; переводчики (лат.), комментаторы, использование в качестве учебного пособия]. • Фаза третья – потенциал реализации: Второе прочтение «Канона врачебной науки» [вторая половина XX века; переводчики, комментаторы – авиценноведы]. • Фаза четвертая – реализация реализации: Третье прочтение «Канона врачебной науки» [первая половина XXI века; разработка основ авиценнологии, медицина метаморфоз, историко-литературный анализ и рекон- струкция текста «Канона врачебной науки»]. Становление медицинских взглядов Авиценны проис- ходило в той исключительной исторической обстановке, которая возникает в так называемые эпохи Великих мета- морфоз. Бурное развитие производительных сил IX‑XII в.в. превратило мусульманский Восток в цивилизацию принявшую эстафету развития планетарного Духа. Образование общего рынка на территории, более обшир- ной, чем империя Александра Македонского и Римская империя во времена императора Августа, а также распро- странение общего арабского литературного языка в стра- нах мусульманского Востока способствовали развитию нового понимания целей и задач науки. Века переводческой деятельности, ретрансляции антич- ного наследия сменила эпоха синтеза, период времени, когда классификация становится основой системного мышления. «Глубока истина, что реальность зависит от творческой активности человека» – писал Н.А. Бердяев. Реальность мира Авиценны вырастает из творческого порыва к совершенству: новая утонченная архитектура преображает города, люди начинают одеваться красочно, появляется особая утончен- ность в выборе еды и напитков, изысканные манеры поведе- ния. Грамотность из полезного навыка превращается в почти религиозную добродетель. Культура царит повсюду, куда не бросишь взгляд. Это мир, где, как писал Э. Ренан «Христине, евреи, мусульмане гово- рили на одном и том же языке, наслаждались одной и той же поэзией, принимали участие в одних и тех же литературных трудах. Все преграды, которые разделяют друг от друга людей, были разрушены; все единодушно работали в пользу общего дела цивилизации». Не случайно выдающейся среднеазиатский ученый-энци- клопедист Абу Рейхан Бируни назвал учёных своего времени «людьми эпохи восходящего развития». Всемирно известные ученые-востоковеды В. М. Штейн (1960), В. В. Бартольд (1966), Н. И. Конрад (1978) характери- зуют это время, как эпоху Восточного Возрождения. Автор крупнейшего в зарубежной литературе исследования этой эпохи швейцарский востоковед А. Мец назвал её «Мусульманским Ренессансом». Период IX‑XII вв. действительно несет в себе все черты Западноевропейского Ренессанса. Именно Ренессанса, а не Возрождения, т. к. происходит не слепое копирование, не восстановление утраченного рая античной цивилизации, а синтетическое осмысление античного опыта, его систе- матизация и переосмысление. Это как раз то, что Э. Шюре видел своим эзотерическим зрением, углубляясь в суть возникновения Западноевропейского Ренессанса: «обра- титесь к его истокам, писал он, – и перед вами предстанет исторический закон первого порядка, закон высочайшей важности, неизвестный до сих пор. А именно все решающие исторические эпохи суть возвращения древних времен в новой форме, непредвиденной и чудесной. Это не возро- ждение в собственном смысле слова, а метаморфозы»17. «Метаморфозы» – ключевое понятие, отражающее суть Ренессанса как уникального планетарного явления. Труды Аристотеля, Гиппократа, Галена и других мыслителей пере- живают чудесное превращение, словно в одной из сказок «1001 ночи». И главный герой здесь не Али Баба, не Синдбад- море- ход и даже не великий халиф Харун ар-Рашид, а скромный юноша из благословенной Бухары – Абу Али Ибн Сина. «Канон врачебной науки» – вот зримое доказательство сказочной силы метаморфоз. Вместе с тем, следует отметить, как сегодня бы сказали, толерантность мусульман эпохи метаморфоз, в сознании которых мир не замыкался границами Арабского Халифата. В сказках «1001 ночи» наряду с легендарным халифом Харун ар-Рашидом «живут и действуют» такие герои как Александр Македонский, Король Артур, Карл Великий, фигурируют такие священные предметы как святой Грааль. Ренессанс расцветает всеми красками божественной палитры в самом центре мусульманского мира, в сердце Багдада, где правило немало просвещенных халифов, чей образ раскрыт в леген- дах, притчах и сказках о Харуне ар-Рашиде. 2014 september - october art plus privÉ 87 PRO books