Art+Privé Issue #12

Борису Михайлову фильм понравился, однако, он говорит, что образы жестоких канадских хоккеистов преувеличены режиссером для большего динамизма, хотя и признается, что до легендарных матчей серии, когда приходилось играть с канадцами, наших спортсменов часто били. Причем, играть приходилось на маленьких площадках: «Сейчас говорят, мол, надо привыкать, а мы тогда приез‑ жали в Канаду и видели – маленькая площадка. Правда, покатавшись два дня, уже не воспринимали её маленькой, а считали нормальной». Научившись играть с канадцами, а затем добившись трех побед против четырех канадских и сыграв с одной ничьёй в 1972 году, Михайлов и другие спортсмены сборной сделали невозможное. «Если заглянуть в нашу историю, когда Петр Первый «пробил окно в Европу», то игры 1972 года пробили окно в НХЛ. Только после 1972‑го американцы стали приглашать европейских игроков, осознав, что в Европе играет не только Советский Союз, но и Чехословакия, Швеция, Финляндия, а потом уже подтянулись и другие», – говорит Михайлов. Он добавляет, что в Канаде к тем играм до сих пор сохранилось особое отношение. В этом спортсмен лично убедился, когда во время съемок документального фильма о том времени (а его делал известный спортив‑ ный журналист Всеволод Кукушкин), увидел плакат игр дома у легенды канадского хоккея Ивана Курнуайе. «У него есть плакат, которого даже у меня не осталось. Там с одной стороны – команда Канады сборная, а с другой – наша, команда Советского Cоюза, в отдельной рамочке. Он мне такие слова сказал: “У меня семь кубков Стенли, но этот плакат особенно дорог”. Понимаете, и это игрок, который 15 лет, если не больше, отыграл за “Монреаль”! Вот что значат эти игры», – с гордостью говорит Борис Михайлов. О том, что значил тогда хоккей для нас, можно говорить долго. Матчи по телевизору и на стадионах смотрели все: и домохозяйки, и инженеры, и диссиденты, и верные партийцы, и комсомольские вожаки, и сотрудники «компе‑ тентных органов», и вольные художники…. Хоккеистов боготворили артисты и наперебой приглашали в театры. «Артисты к нам на сборы приезжали, на Олимпиаду, на первенство мира. Дней на десять одна команда прие‑ дет, потом другая, выступали перед олимпийцами. Это было здорово, помогало нас отвлечь от тяжелых будней, и для них интересно, как мы что делаем», – рассказывает Михайлов. И тут же добавляет, что насладиться спектаклем было тяжело – приезжали со сборов едва успев заскочить домой: «Вот вы сидите на сборах круглый год и вдруг вам говорят, мол, вы едете в театр. Конечно едем! Времени хватало только на то, чтобы заскочить домой и костюм надеть. А когда этого времени не было, то жена привозила. Переодеваешься и в театр, бегом». Несмотря на то, что хоккеисты считались спортивной элитой, они, как и все, были обычными советскими людьми в обычной советской жизни, где иногда купить приличный галстук было целой проблемой. Выезжая в другие страны, где прилавки ломились от товаров повседневного спроса, они, конечно же, задавали себе вопросы о том, почему у нас этого нет, и разве страна, где такие мужчины играют в такой хоккей, не может производить качественные трусы? «Естественно, мы видели, как живут люди вокруг нас, и сравнивали. Часто, находясь в других странах, сидели и разговаривали о том, почему мы так не живём. Были вопросы, были сомнения. Почему, допустим, у «них» рубашка стоит столько, а у нас столько, почему зарплату «они» такую получают, а мы другую. Мы не были обде‑ лены вниманием руководства, государства, не было этого. Но все же, если сравнивать то время, у «них» были заоблач‑ ные для нашего понятия зарплаты, или условия контрактов. Это у нас считалась зарплата, а западные спортсмены рабо‑ тали по условиям контрактов. Мы без конца задавали и зада‑ вали себе эти и другие вопросы», – вспоминает Михайлов. Легендарная «тройка» (слева направо): Харламов, Михайлов, Петров. 1970-е art plus privÉ ноябрь - декабрь 2014 22 PRO people