Art+Privé Issue #12

Работая над этим полотном, я изучил много информации в Интернете, ведь мне предстояло с помощью своей картины донести до зрителя моё ощущение города, в котором я никогда до этого не был. Правда, у меня был опыт по написанию картины для Шанхая, но Дубай, при всей его современности и где‑то схожести, всё равно разительно отличается от Шанхая. Слушайте, а если Вас однажды пригласят в Москву, что будет изображено на полотне в честь российской столицы? Пока мои главные ассоциации со словом Москва – это зима, холод, снег, меха и замечательная красивая музыка. Я не помню ни её автора, ни её названия, но она звучит в моей голове. Я думаю, что создавая картину для Москвы, я постараюсь воспроизвести в ней самые разные ощущения цвета и формы. В моем стиле. Насколько Дальний Восток, откуда Вы родом, далек от Ближнего Востока? Очень далек, причем не только территориально. Я думаю, что только одно может связать эти, да в общем‑то и другие, разные уголки планеты – красота. Это может быть что угодно – джазовая музыка, живопись, скульптура или архитектура, поскольку все эти вещи, когда вы их видите или слышите, задевают вас до глубины души. И тут уже становится не важно, откуда вы родом, и на каком языке говорите. Я полагаю, что отличаюсь от других художников тем, что не люблю формат обычных художественных выставок. Я предпочитаю более светские мероприятия, особенно в сотрудничестве с известными бутиками, универмагами или модными журналами, которые предназначены для широ- кой аудитории, чтобы была возможность показать свои произведения многим людям. Подобные мероприятия запо- минаются надолго. Именно поэтому я считаю, что мое сотруд- ничество с Harvey Nichols Dubai, который является не просто мультибрендовым бутиком, но и уникальным по своей концепции торговым пространством, – это идеальное решение. Выпомните свое первое произведение? Что это былоикогда? Когда я начал помнить самого себя. В очень юном возрасте, когда мне было года в три или четыре, мой дед заметил, что я не люблю шумных игр во дворе, как многие мои сверст- ники, предпочитая проводить время за рисованием. Сначала это были змеи, цветы, монстры. Мне было очень интересно. Может быть, потому, что мой дед – традиционный китайский художник, и именно он начал учить меня принятым в нашей стране техникам и методам живописи и рисунка. Я долго практиковался в китайской каллиграфии. Для этого мне нужно было стать очень усидчивым и прилежным. И это было нелегко (смеется). Порой я задавал деду вопрос: «Почему я не могу пойти играть с другими детьми?», когда мне надоедало водить кисточкой с тушью по бумаге. На что он мне отвечал, что ты сейчас тратишь свое время на совершенствование себя, и одна- жды будешь благодарен за то, что в твоей жизни был именно этот момент. И, правда, сегодня я абсолютно счастлив, потому что делаю то, что хочу и живу в мире своих грез. Теперь о первом произведении. Когда я показал его деду, он… Как бы это помягче сказать? Был удивлен и возмущен одновременно. «Что это? – закричал он, – ты просто разрушил всё классическое китайское искусство! Ты должен был сделать то‑то и нарисовать так‑то!» Я возразил ему: «Дед, это мое произведение, как хочу, так и рисую!» В общем, он был в шоке. Произошел настоящий конфликт поколений и вкусов. Даже теперь, когда я уже стал довольно известным, он продолжает все время ворчать и критиковать меня, потому что считает, что я должен придерживаться лучших традиций классического искусства Поднебесной. Я думаю, что он, безусловно, прав. Классика – это красиво и очень изящно. Но это не я (смеется). City of blinding lights, Dubai Fleeting moment art plus privÉ ноябрь - декабрь 2014 36 PRO artist