Art+Privé Issue #17

Да, мне иногда нравится то или иное световое или звуко- вое сочетание, или как произносятся те или иные слова или фразы. Но как зрителя они поражают меня только тогда, когда я чувствую, во имя чего они звучат, во имя чего произносятся. Поэтому, когда придумываются новые приемы, новые решения без точного понимания «ради чего», они для меня мертвы. Мои учителя мне говорили, что если ты вышел на сцену, ты должен понять, зачем вышел. И поэтому так важно первое появление актера на сцене, первая интонация, с которой произносится фраза, первое движение, первые звуки. А сейчас я часто вижу по телевизору пустые лица, слышу пустые фразы. Посмотрите, как бездарно подчас сегодня играют актеры в сериалах, но люди смотрят, они садятся на эту «иглу» и привыкают. Сейчас стали популярны СD, где актеры читают книги: едешь и слушаешь, например, рассказы Чехова. Вы не пред- ставляете себе как раздражает, когда читающий книгу актер начинает «играть» при этом, не следя за смыслом произносимых им фраз. Cлово они подают так, что от этого оно становится каким то фальшивым, и хочется попросить: «Прочтите просто нормально, ведь там уже всё сказано!» Во времена советского балета бывали случаи, когда артисты оставались за границей. Как вы сейчас, по прошествии многих лет, смотрите на их решения? У каждого из оставшихся на Западе: у Рудика Нуриева, Миши Барышникова, Саши Годунова были на то свои причины. Мы с Катей (покойная супруга В. Васильева знаменитая балерина Екатерина Максимова – прим. ред.) никогда никого не клей- мили за это, стараясь обходить эти истории стороной. Когда меня спрашивали: «А почему вы не остаетесь?», я знал: нас держали близкие нам по духу люди. А поначалу я думал, что люблю Россию только за её природу, березки, без которых не проживу. Но потом понял, что такие березки есть и там, за рубежом, что в мире есть много прекрасных мест с красивой природой и архитек- турой, есть даже возможность иметь свой остров… Но есть и то, без чего нельзя обойтись – без друзей, например… У нас их было огромное множество. А потом нельзя забывать, что это сейчас можно уезжать и возвращаться, а тогда выбора не было – либо ты здесь, либо там. Историю Саши Годунова я хорошо помню, например (танцовщик Александр Годунов остался в США после гастролей там Большого Театра в 1979 году – прим.ред.) Благодаря моей помощи Саше Годунову разрешили выехать за границу – в Париж. Дело в том, что его не выпу- скали за границу, и я пошел в Министерство культуры к министру Петру Ниловичу Демичеву, чтобы просить его отпустить с нами на гастроли Годунова. Министр мне тогда сказал такую фразу: «А вы бы смогли пору- читься за Александра Годунова?» Я помню, что ответил: «Саша вырос из коротких штанишек. И я к вам пришел просить, лишь чтобы вы отпустили его с нами на гастроли, поскольку без него нельзя играть спектакль». Потом я всё же подошел к Саше и сказал ему: «Я за тебе поручился, так что прошу, в этот раз никуда не убегай, пожалуйста», и он меня в тот раз не подвел. У вас, наверное, тогда возникали вопросы в правиль- ности советской системы? Здесь у нас, между собой мы, конечно, спорили и критико- вали многое. Но за границей в спорах с чужими людьми, мне легко было аргументировать наши недостатки. Я защищал нашу страну, говоря о социальных гарантиях: «Сколько вы за это платите? Мы ничего не платим. А за это? А мы тоже ничего не платим!». Сейчас таких аргументов, увы, нет и противостоять в споре сложно, а в то время можно было утверждать, например, что у нас прекрасное и бесплатное образование. Я вспоминаю, что в нашем классе балетном не было ни одного «блатного», все сами поступали. А когда мы приезжали в ту или иную страну за границей, у меня было полное ощущение, что мы знаем историю этих стран лучше, чем сами живущие там. Когда вы сейчас общаетесь с молодыми учениками, есть у них та же мотивация, что была у вас? Им очень сложно сейчас втолковывать те же истины, которым учили нас в свое время. У молодежи сегодня совершенно другой менталитет, её не проймешь простым увещеванием на тему, что театр это храм искусств. Это всё пустое. Их можно увлечь только одним: собственным примером, и я понимаю, что только от этого у них горят глаза. Когда ты сам этим горишь, они это чувствуют. Поэтому, когда говорят о патрио- тизме, начинать надо всегда с самого себя и собствен- ного окружения, наступая на горло своим личным интересам, а иначе ничего не будет. На репетиции спектакля «Лейли и Меджнун». Фото Леонида Жданова (архив благотворительного Фонда «Новое рождение искусства») art plus privÉ сентябрь - октябрь 2015 12 PRO people