Art+Privé Issue #18

Музыка, песни, интриги и танцы Обширной и влиятельной была русская колония артистов в Константинополе. Практически все из эвакуировав‑ шихся через Крым русских артистов прошли через Босфор. Некоторые дали там лишь ряд представлений и уехали, другие задержались на несколько лет. Вкусам леван‑ тийской публики больше всего отвечал «легкий» жанр. Известный в старой России опереточный артист Владимир Петрович Смирнов, организовавший в Константинополе производство знаменитой «Смирновской водки», вместе со своей женой опереточной примадонной Валентиной Пионтковской открыл кабаре-театр «Паризиана». Здесь, как пишет в своих воспоминаниях «Осколки прош‑ лого» очевидец событий князь П. П. Ишеев, «собирались по вечерам сливки экспедиционного корпуса». Далее он сообщает: «Дела завода были не ахти какие: турки водку не потребляли, а греки предпочитали ей свою “дузику”, и, кроме того, был конкурент – русский полков‑ ник. Да и “Паризиана” сначала процветала, но затем почему‑то сошла на нет». В константинопольском летнем саду «Буфф» Смирнов, Пионтковская и Полонский под руководством режиссера Любина поставили с грандиозным успехом «Прекрасную Елену» Оффенбаха. Судя по всему, эта постановка была одним из типичных примеров русского «декадентского» петербургского вкуса предреволюционных лет, находив‑ шегося под огромным влиянием бакстовской восточной экзотики. Князь Ишеев пишет: «Елену-Пионтковскую выносили в паланкине чернокожие рабы, и это не были статисты, вымазанные сажею, а настоящие колоссального роста негры и нубийцы. Агамемнон выезжал на ослике, а Менелая-Полонского выносил на сцену турецкий грузчик “хамал”. Если прибавить к этому участие Юрия Морфесси, кордебалет и хор, оригинальную постановку, перенесение действия в зрительный зал при эффектном освещении прожекторов, красочность костюмов, то будет понятен ошеломляющий успех “Прекрасной Елены”». О русской оперетте «Принтания» в Константинополе сообщал с энтузиазмом Григорий Рагозин в 1922 году: «Опереточная труппа Давецкой и Ардатова делает прекрас‑ ные сборы… Репертуар: “Сильва”, “Гейша”, “Прекрасная Елена”, “Добродетельная грешница”, “Корневильские коло‑ кола”, ”Ева”, “Дочь фараона”, “Жрица огня” и др. Наибольшим успехом из оперетт пользовались “Жрица огня” Валентинова, “Дочь фараона”, превращенная волею режиссера в одну из “Тайн гарема”, того же Валентинова и “Ева” Легара. Объявлены “Роза Стамбула” и «Синяя мазурка”. Из акте‑ ров на первом месте В. И. Пионтковская, завоевавшая прочные симпатии публики. Следует также отметить и госпожу Селиванову, прекрасую “Жрицу”, “Анжель” и “Вдову”. Из мужчин, кроме ризнанных уже Н. Северского и А. Полонского, неизменным успехом пользуется молодой артист Г. Кларин – великолепный тенор с блестящими верхами и необычно ласкающим тембром». Постановки были яркими, репертуар – разнообразным, хотя в нем все же доминировала восточная экзотика на русский лад, так что не устаешь и сегодня поражаться энергии и стойкости русских артистов на Босфоре в трудный для них час. Особенно важным вкладом в популяризацию русского искусства и стиля явились выступления русских певиц в Константинополе в начале 1920‑х годов. Там пели знамени‑ тая цыганская певица Настя Полякова и исполнительница цыганских романсов А. Муравьева. Шумным успехом у турецкой и русской публики пользовалась драматическое сопрано Анна Павловна Волина: одной из первых она начала петь русские романсы на турецком языке. Тем не менее, языковой барьер в Константинополе не был такой уж непрео‑ долимой преградой для русской эмиграции. Большая часть константинопольских европейцев или левантийцев говорила на французском, самом распространенном иностранном языке и в царской России. Одной из наиболее опытных концертных певиц в ту пору была Наталья Ивановна Жило, сопрано, выпускница Московской консерватории. У нее был обширный камерный репертуар в русском стиле, и выступала она в расшитом жемчугом кокошнике и нарядном «великокняжеском» сарафане. Настоящим же символом «красоты в изгнании» стал в Константинополе русский балет. До приезда русских эмигрантов классического балета там не было. В прошлом известная балерина Варшавского театра Ольга Александровна Мечковская, приехав с дочерью Анной в город, открыла первую балетную студию. Она, как пишет альманах «Русские на Босфоре», “по справед‑ ливости может считаться вдохновительницей русского балета в Константинополе”. Вслед за ней подобную школу организовала Лидия Красса- Арзуманова, родившаяся в Петербурге в 1897 году и учившаяся танцам там же. Она продолжала свою педагогическую деятельность и в после‑ военное время. Одна из живущих теперь в Стамбуле учениц Арзумановой, Елена Гордиенко, вспоминает: «У Арзумановой все начали учиться. Но она препода‑ вала больше атмосферу, балетный, так сказать, воздух». Тем не менее, именно Красса-Арзуманова считается в Турции одной из создательниц турецкого нацио­нального балета и в Анкаре, и в Стамбуле. 2015 november - december art plus privÉ 35 PRO couture