Art+Privé Issue #19

На Лидию навалилась уйма работы – нужно было разби- рать присланные письма и писать под диктовку мсье Анри его послания – критикам, друзьям, знакомым, музеям, коллекционерам. А еще наводить порядок в мастерской… Но Лидия никогда не жаловалась, а в своей комнате тайком училась расписываться – Лидия Матисс. Она понимала – Анри торопить не нужно, он ждет развода. Но неожиданно у Матисса появилась новая натурщица – молоденькая смуглая южанка, а вскоре – и другая. Часами они сидели у него в мастерской за закрытыми дверями. Лидия уже было собрала вещи, но вдруг услышала звуки скрипки. Лида знала – Матисс начинает играть, когда ему плохо. Может, юная красотка-модель отказала старику в любви, а может, работа не шла. Скорее всего, последнее. Но как она может оставить его? Ведь никто и никогда не заменит ей Анри. И она осталась. В 1939 году Матисс и Амели развелись, но Лидия так и не стала законной супругой художника. В 1941 году здоровье Матисса резко ухуд- шилось. Врачи поставили страшный диагноз – рак кишечника. Требовалась срочная операция. Уже в больнице он послал Лидии срочную телеграмму: «Умираю. Приезжай проститься». Там же был указан обратный адрес – Лион, Клиник дю Парк. Но хирурги сотво- рили чудо – он остался жив. Исхудавший, бледный, неподвижный, Анри был так счастлив, что она приехала, с такой благодарностью смотрел на нее, любовался светлыми волосами, голубыми глазами. Тогда её впервые назвали мадам Матисс – все в клинике подумали, что она – жена художника. Теперь Матисс полностью зависел от своей мадам Лидии – после операции он почти не мог ходить и передви- гался в кресле-каталке. Лидия понимала, что без работы он умрет, и обустроила его спальню так, чтобы он мог писать – была сооружена специальная подставка для холста, тут же лежали краски, карандаши, кисти, а рядом – колокольчик, чтобы он всегда мог её позвать. Кроме нее, рядом с Матиссом никого не было – старший сын Пьер еще до войны переехал в США, младший жил под Парижем, любимая дочь Марго, участница Сопротивления, была выдана немцам предателем и отправлена в концлагерь, а Амели сидела в тюрьме города Труа за печатание анти- фашистских текстов для подпольных газет. К счастью, обе выжили – их освободили союзники. С ним была только она, Лидия, и она служила ему – верно, самоотверженно. После войны все только и гово- рили о победе, о доблестных русских солдатах, и в душе Лидии возникло желание тоже что‑то сделать для своей далекой Родины. Она решила купить у Матисса несколько его работ и отправить в Россию, в лучшие музеи страны. И хотя в середине пятидесятых творчество Матисса, как и импрессионистов, было не в фаворе у советской власти – их картины пылились в запасниках и не выстав- лялись, Лидию это не смущало. Зайдя в его мастерскую, она отобрала восемь рисунков, показавшихся ей наиболее интересными, и попросила художника продать ей эти работы. Когда он согласился, Лидия тут же написала письмо в Россию с просьбой принять сей скромный дар. «Тогда постепенно… я принялась отбирать своих «любим- чиков» и предлагать их Пушкинскому музею, Эрмитажу… по одному, по два, по три рисунка…», – говорила она. К её самому первому «букету» из восьми рисунков художник тогда самостоятельно и безвозмездно присовокупил Ни для кого не было секретом, что Матисс не только рисовал своих натурщиц. Но увлечение русской моделью было уж чересчур сильным. И, в конце концов, мадам Амели это перестало нравиться. Однажды, когда мужа не было дома, она заявила Лидии, что больше в её услугах не нуждаются и указала на дверь. Лида быстро собрала свои вещи и уехала в Париж. Вместо бухты Ангелов – тесная, как мышеловка, комна- тенка, в которой она оказалась совершенно одна. Жизнь без него – зачем она ей? А потом случилось чудо – Матисс снова позвал её. Он тоже почувствовал, что не может без Лидии. Она вновь появилась в доме у бухты Ангелов, теперь в роли личного секретаря! А Амели? Мадам Амели Матисс уехала в Париж. art plus privÉ январь - февраль 2016 20 PRO artist