Art+Privé Issue #20

Точно так же обстояли дела у Patek Philippe, Vacheron Constantin – только опытным старым часовщикам позволяли работать над часами с усложнениями. Но когда ты молод, 20 лет – слишком долгий срок для того, чтобы ждать? Да, я был нетерпелив. После двух лет работы вместе с Домиником Рено, который работал в той же мастерской часов-скелетонов, что и я, мы уволились из Audemars Piguet в 1986-м и в том же году основали собственное ателье Renaud & Papi. Мы очень быстро росли, однако для работы мануфактуры нужно было много денег: зарплаты, покупка оборудования… Банкиры не хотели нам помогать, а мы нуждались в средствах на развитие. Почти шесть лет наша новая компания переживала взлеты и падения, но мы не прекращали свои изыскания в области создания нова- торских и все более сложных механизмов для современных часов, пока не нашли крупного инвестора и партнера. Спросите, куда мы обратились? В 1992 году мы провели переговоры с Audemars Piguet и спросили, могут ли они помочь нам, одолжив денег. Жорж-Анри Мейлан, гене- ральный директор компании, согласился нам помочь, но при одном условии – он хотел приобрести 52% нашего ателье. Это было уникальное и очень серьезное предло- жение, которое мы приняли. Только у нас тоже было свое условие. Мы хотели продолжать работать с другими брен- дами. В итоге, в том же 1992 году компания Audemars Piguet приобрела 52% акций нашего ателье, чтобы превратиться в фирму Audemars Piguet Renaud et Papi. Под этим именем она известна и сегодня. Кстати, под её крышей проходили стажировку такие ведущие современные мастера часового дела, как Роберт Грюбель и Стивен Форсей из Greubel Forsey, Питер Спик-Марин, Андреас Стрелер и Кароль Форестье. Таким образом, нам помогли в вопросе финансов, и мы смогли завершить создание мануфактуры, выплачи- вали людям зарплату и покупали оборудование. В 2000 году моему бизнес-партнеру Доминику Рено стало скучно, потому что всё шло хорошо. Ему хотелось и нрави- лось создавать что‑то новое, но ему не хотелось управлять. Тогда он продал принадлежащие ему акции Audemars Piguet, и именно поэтому сейчас им принадлежит 80% акций. Я же владею 20%. Вот, если кратко, вся история. В сложившихся условиях, вы по‑прежнему чувствуете себя независимым часовщиком? Да, я достаточно независим, потому что могу работать с другими брендами. Сегодня это будут механизмы для Richard Mille, завтра для Chanel, Parmigiani Fleurier или Harry Winston. Однако, разумеется, с мануфактурой Audemars Piguet я связан очень крепкими узами. Благодаря вам многие известные часовые марки совершают прорывы в области высокого часового искусства. Вам никогда не хотелось направить эти усилия на создание собственного бренда? Нет, потому что, если я создам свой собственный бренд, мне придется тратить на него больше времени. У меня растут дети, и я не хочу проводить всё свое время на работе. Я хотел бы иметь баланс между работой и личной жизнью, моей семьей. Это основная причина. Вторая причина – рынок не так прост, особенно в том пред- и пост-кризисном состоянии, в котором мы все сейчас находимся. Но может быть я и займусь этим позже. Такие мысли у меня есть, не скрою. Скажите, пожалуйста, какие механизмы из созданных вами за три десятка лет запомнились больше всего? С точки зрения усложнений, с точки сложности расчетов и дизайна – это часы с боем. Они всегда слишком сложные. В чем их сложность для вас как для часовщика? Сложность заключается в том, что если это маленькие часы, то у них небольшой диаметр и они плоские. Базовый механизм не обладает нужной мощностью, в то время как таким часам нужен солидный запас энергии для работы, а значит, мощный завод. Мне приходилось доходить до того, что я полировал почти все самые крошечные детали механизма, чтобы снизить трение и потребление энергии. Требуется огромное количество времени для того, чтобы собрать и настроить механизм с боем. Конечно, проще проще было бы увеличить размер механизма и поместить в него пружину, которая обеспечит должный уровень мощности, но я поставил перед собой цель сделать механизм для маленьких часов и обязательно с боем. Это была модель Grande Sonnerie для Audemars Piguet. Вообще, я сделал для Audemars Piguet такие модели ману- фактурных калибров, как Tradition d’Excellence №№1, 2, 3, 4, 5. art plus privÉ март - апрель 2016 124 PRO craftsmanship