Art+Privé Issue #20

Многие поколения любят вашу музыку к фильму «Мэри Поппинс, до свидания!» и особенно песню «Ветер перемен», в ней есть какое‑то очень философ‑ ское звучание. Вы имели его в виду, когда писали музыку к песне? Без сомнения, философский смысл был в ней заложен. И поэт Наум Олев закладывал в свои стихи двойной смысл. Конечно, мы всегда ждем «ветра перемен», и мы хотим, чтобы он что‑то принес. Лучше, чтобы хорошее. Вы написали музыку ко многим фильмам, но есть ли среди них те, что вы любите сами и часто пересматриваете? Я никогда не пересматриваю свои фильмы. Для этого надо обладать повышенным нарциссизмом. Я не переслуши‑ ваю свою музыку и не смотрю передач, где я снимаюсь. Но «Мэри Поппинс, до свидания!» считаю для себя совер‑ шенной работой. Как и музыку к мультфильму «Летучий корабль», который все детки до сих пор смотрят, прилипая к экранам телевизоров. Ваш отец, композитор Исаак Дунаевский творил свою музыку в достаточно тяжелое и даже страшное время. Как вы думаете, как тогда творцам удавалось сохра‑ нять свой творческий потенциал? Люди, отразившие свою эпоху, люди, ставшие извест‑ ными и яркими, никогда не зависели ни от политиче‑ ского строя, ни от режима, ни от чего. Они появлялись всегда и делали свое дело. Это и есть истина, которую можно проверить историческим путем. Совершенно не имеет значения, в какое, тяжелое или легкое, время появлялся такой человек. Он появлялся. Сейчас нет. Но я думаю, это временное явление, и наверное такие опять появятся, но может лет через 10‑15. То, что произошло в стране после нашей Октябрьской революции 1917 года – это ничтожный в исторической перспективе период времени, и судить о нем сейчас очень трудно. Но лет через 40, может быть, стоит об этом поговорить. Недавно мы беседовали на эту тему с кино‑ драматургом Павлом Финном и драматургом Владимиром Фокиным, с которыми вместе работаем над картиной, посвященной певице Клавдии Шульженко. И мы задали друг другу этот вопрос. Ответ есть – эти люди, такие как мой отец, не обращали внимания на время, они рабо‑ тали искренне и честно, как только могли это делать. А те, кто пытались угодить режиму, они в забвении, их нет. Несмотря ни на что, это тяжелое время расстрелов и арестов было одним из самых ярких в истории СССР по творчеству, музыке! Какое количество звезд это время дало! А лауреатов Нобелевской премии! Я поймал себя на мысли, что не помню каких‑то офици‑ озных песен в творчестве вашего отца, хотя наверно они у него были… Давайте возьмем официозные песни отца – «Марш энтузиастов», помните? Или «Летите, голуби, летите» – это был социально-политический заказ, песня посвящена Фестивалю молодежи и студентов в Москве. Или гимн Москвы «Дорогая моя столица» и «Широка страна моя родная»? Всё это – искренность человека, который своим талантом побеждает заказ. Это зависит не от того, кто зака‑ зывает, а от того, кто выполняет. Дмитрий Дмитриевич Шостакович говорил: «Дайте мне передовую [статью] «Правды», и я напишу на неё кантату». Вам не кажется, что прозвучи песни на музыку Исаака Дунаевского на английском языке, они обрели бы мировую известность? Максим Дунаевский с дочерью Марией перед началом бала дебютанток журнала Tatler в колонном зале Дома союзов © TASS art plus privÉ март - апрель 2016 82 PRO music