Art+Privé Issue #21

Насколько строгим был этот отбор? Аукционы – это бизнес, поэтому мы не опираемся на собственные эмоции и пристрастия, а пользуемся серьезной методологией. То есть, выбор лидеров случай‑ ным быть не может. Наша команда рассматривает тысячи работ каждые полгода. Главное, на что мы обращаем внимание – это на то, что хорошо продавалось на прош‑ лых торгах, на что был спрос, за что люди платят больше. Мы начинаем с «листа пожеланий», в котором значится всё то, что мы хотим представить покупателям, коллек‑ ционерам. С произведениями современных художников, которых уже нет в живых, конечно, легче. Во-первых, их очень мало, а во‑вторых, ничего нового они уже не создадут. С ныне живущими – сложнее, и критерии отбора строже. Но мы, конечно, обращаем внимание на биографию художника – как часто он или она выстав‑ лялись в свои лучшие годы творчества, насколько активно поддерживались в прессе, какова тематика работ. Например, в последние пять лет по арабским странам прокатилась волна революций, и художники региона тут же отразили эти события в своих работах. Нам было интересно это показать, как слепок времени. Иногда у нас есть до десяти работ одного автора, и мы выбираем лучшую. Даже если она нарисована каранда‑ шом на бумаге и небольшая в размерах, а не написана маслом на огромном холсте. Конечно, мы принимаем во внимание состояние работы – насколько она повре‑ ждена или сохранна. Плюс, период времени чрезвычайно важен. В нашем случае «золотым» мы считаем промежуток с 1965 по 1975 год. И для всего этого нужна оценка наших экспертов. Не стоит забывать, что мы не работаем с художниками напрямую. Нас интересуют те, кто уже выставляется в известных галереях, участвует в международных выстав‑ ках и продается. Как только художник начинает хорошо продаваться, он сразу попадает в поле зрения аукционного дома. Нам важно знать, что серьезные галеристы занима‑ ются продвижением того или иного художника. Это тоже в плюс. Хотя, бывают и сюрпризы. Сегодня никто ничего может не знать про художника, а завтра он решает прекра‑ тить заниматься живописью, и интерес к его работам возрастает. Или вот, например, художница из Америки, иранка по происхождению Хади Шафа, делает интересные вещи из бумаги методом квилинга. На одну работу у нее уходит до нескольких месяцев, поэтому вы не можете к ней прийти и заказать сразу несколько. Их просто еще нет. Нам повезло, мы получили на эти торги одну её работу. А у молодой художницы Хейки Роман из Ирака, тоже живу‑ щей сейчас в Америке, все работы распродаются до начала выставок, не говоря уже об аукционных торгах. За ними всегда стоит очередь. За последние десять лет, кто был основными поку‑ пателями ближневосточного, турецкого и иранского современного искусства? Прежде всего, покупатели из региона. Их больше поло‑ вины. Вторая часть – коллекционеры, галереи, фонды и музеи западных стран. И это хорошая тенденция, потому что сначала у нас было только 5% западных поку‑ пателей, а остальное коллекционировалось по  национальному признаку: иранцы покупали работы иранцев, сирийцы – сирийцев, ливанцы – ливанцев и так далее. К счастью, сегодня мы наблюдаем возросший инте‑ рес к искусству как таковому. Покупателю, по большому счету, не интересно, из какой страны художник. Если нравится произведение, он его покупает. Я это вижу, и мне это очень нравится. С произведениями современных художников, которых уже нет в живых, конечно, легче. Во-первых, их очень мало, а во‑вторых, ничего нового они уже не создадут. С ныне живущими – сложнее, и критерии отбора строже art plus privÉ май - июнь 2016 26 PRO artist