Art+Privé Issue #22

Что делать? Как спасаться? Беру бутыль с местной пальмовой водкой и запиваю курицу стаканом мутной сладковатой жидкости. Самое ужасное, что эта процедура повторилась много раз – все жители деревни хотели накор- мить меня курицей. И каждый раз я спасался водкой. А надо сказать, что я не пьянею, у моего организма такая особенность. Мне наши разведчики не раз говорили: тебе бы у нас работать, перепьешь кого угодно! Так вот это был единственный раз в жизни, когда я напился – упал без сознания на руки автоматчиков и проснулся в какой‑то пещере под антимоскитной сеткой… Хорошая закалка перед арабо-израильской войной, которую вы тоже освещали… Да, но это было позже, в 1973 году. А до этого я был на гражданской войне в Иордании, а потом дважды в партизанском отряде в Дофаре (это часть султаната Оман на границе с Южным Йеменом), где шла война с англича- нами и против старого султана… Но, к сожалению, я всё никак не мог уехать на Ближний Восток – должности собкоров были заняты. Тогда заведующий междуна- родным отделом мне и говорит: «Знаешь что? Езжай в Турцию, заодно будешь отвечать за Иран и Афганистан, да мы тебе еще Аравийский полуостров прирежем!» Четыре года – с 1971 по 1975‑й – я проработал в Турции, выучил язык и оттуда меня, наконец, перевели в Египет. С 1975 по 1979 годы я был собственным корреспондентом «Правды» в Каире, совершал командировки в Судан, Ливию, Йемен, Эфиопию. И все годы, что вы работали в «Правде», шла подго- товка к научной карьере? Пожалуй, не подготовка, а полноценная научная работа. Я серьезно заинтересовался историей арабского мира еще в институте. А для дипломной работы выбрал неор- динарную тему: «Зарождение ваххабизма в Саудовской Аравии». И это был удачный шаг, потому что, во‑первых, об этом ничего никто не знал, а во‑вторых, ни у Маркса, ни у Энгельса, ни у Ленина или Сталина ничего об этом не было. Поэтому в своих исследованиях я был полностью свободен от идеологии, хотя иногда спрашивал сам себя: «Какой же ты все‑таки чепухой занимаешься: XVIII век, какие‑то ваххабиты… Кому это нужно?» Но, видимо, уже тогда работала научная интуиция… Кстати, идея моей первой книжки «Нефть: монополии и народы», выпущен- ной в 1964 году, тоже, как я сейчас понимаю, возникла не без интуитивного озарения. Устроившись в «Правду», я поступил в заочную аспи- рантуру, и тащил, так сказать, два воза. Сначала моя связь с «Правдой» мне мешала: арабист Евгений Беляев, мой научный руководитель, который был автором книг о заро- ждении ислама, относился ко мне настороженно. Помню, когда я приходил к нему домой, у него на столе всегда лежал раскрытый номер журнала «Коммунист». Но через полгода он исчез – это был знак того, Беляев стал мне дове- рять. После кончины Беляева его сменил другой известный арабист Николай Иванов, который и довел меня до защиты. А диссертацию я потом издал отдельной книгой. Работая в «Правде», я написал и свою докторскую, которая вышла в 1982 году книгой под названием «История Саудовской Аравии». Она была издана на арабском и английской языках, и я неожиданно получил междуна- родное имя. Вас считают главным специалистом по ваххабизму. В чем его суть? Основателем этого учения, которое на 95 процентов состоит из одних цитат – и это обычная практика религиозной догматики – является Мухаммед ибн Абдель Ваххаб. Он, в свою очередь, опирался на постулаты мусульманских правоведов и богословов Ахмада ибн Ханбаля и Ибн Таймии. На Ибн Абдель Ваххаба и Ибн Таймию до сих пор ссылаются все крайние исламисты, это идеологическая основа крайнего исламизма. Изучив корни этого учения еще в 1960‑х годах, я могу глубже оценивать и аргумен- тированно объяснять события, которые происходят сегодня. Например, я уже тогда обратил внимание на то, что мусульманское право шариат запрещает выступать против правителя, правда, Ибн Таймия дал одно исклю- чение: если этот правитель является истинно мусульман- ским и осуществляет свои функции на основе шариата. Если же нет – то он не мусульманский правитель и против него можно выступать. Если вы почитаете Сейид ибн Кутба, идеолога «Братьев мусульман», которого Насер казнил в 1966 году, или Мавдуди в Пакистане, вы увидите, что они свою идеологию основывают именно на этом. И я задался вопросом: так всё же, можем ли мы назвать шариат акту- альным для сегодняшнего дня? И в результате исследо- ваний ответил (кстати, одновременно с лучшим нашим специалистом по шариату Леонидом Сюкияйненом), что, несомненно, можем. Почему? Дело в том, что весь свод законов шариата зиждется на четырех постулатах: во‑первых, на ясно выраженной воле Аллаха – так надо делать; во‑вторых, на части воли Аллаха – так рекомен- дуется делать; в‑третьих, сообразно воле Аллаха – так не надо делать и, в‑четверых, так не рекомендуется делать. Но одновременно с другими исследователями я обнару- жил, что есть и пятая, «серая зона», где Аллах нейтрален. Где он не высказался ни за, ни против – причем по массе вопросов. То есть мусульманам позволено применять новые законы, не называя их словом «законы», скажем, космиче- ское или торговое право – оно, кстати, в Саудовской Аравии довольно сложное, а потому гораздо шире трактовок шариата. Хотя он полностью сохраняет свою силу в семей- ных отношениях. И эти цивилизационные особенности необходимо учитывать любому, кто занимается Ближнем Востоком. Почему американская политика потерпела полный провал в этом регионе? Я не являюсь антиамериканистом и хочу это подчеркнуть, я уважаю эту великую страну, её культуру, её возможности, но узость мышления правящей элиты США заставляет американцев совершать серьезные ошибки. Они считают, что американская либеральная демократия, благодаря которой они построили свое общество, – лучшая идеология для всех народов на Земле. Поэтому они должны внедрять свой «положительный пример» по всему миру. Не обращая внимания на местные традиции – культурные и религиоз- ные. Такой у них мессианский, коммунистический подход. Мне кажется, что американцы искренне считали, что если они вместе с другими членами НАТО помогут ливийцам свергнуть диктатора Каддафи, придет амери- канская демократия. Но пришло господство вооруженных банд, экстремистских группировок и племенные, мест- нические отношения. Страны больше нет, она разбита на три больших осколка и массу мелких. У США были приличные отношения с Башаром Асадом. Конечно, он, как и его отец, диктатор, и американцы решили помочь сирийской оппозиции. Теперь они видят, что помогали бандитам, взрастили Исламское Государство (ИГИЛ, запрещенная в России террористическая организация), которое по своим взглядам и действиям оказалась правее и, так сказать, средневековее, чем любой ваххабизм. Американцы заблудились – пошли налево, а пришли направо, пошли вперед, а в пришли назад. art plus privÉ июль - август 2016 10 PRO people