Art+Privé Issue #23

Неизвестный не хотел эмигрировать. Но ему не давали работы в СССР, не пускали работать на Запад. С начала шестидесятых годов и до своего отъезда скульптор создал более 850 скульптур – это циклы «Странные рождения», «Кентавры», «Строительство человека», «Распятия», «Маски» и другие. На свои скульптуры Эрнст тратил почти все деньги, которые он зарабатывал, работая каменщиком или восстанавливая и реставрируя рельефы разрушен- ного храма Христа Спасителя, находящиеся в Донском монастыре. Из его 850 скульптур у него закупили только 4! Против него возбуждались уголовные дела, его обви- няли в валютных махинациях, в шпионаже. Более того, Неизвестного постоянно встречали на улице странные люди и избивали, ломали ребра, пальцы, нос. 67 раз пода- вал Неизвестный заявление, чтоб его отпустили на Запад. Не пускали. Наконец, 10 марта 1976 года скульптор покинул СССР «из‑за эстетических разногласий с режимом», как он сам определил причины отъезда. Его лишили советского гражданства, объявили предателем. Когда Неизвестный оказался в Европе, канцлер Крайский выдал ему австрийский паспорт, правительство отдало одну из лучших в стране студий. Но скульптор перебирается из Австрии в Швейцарию к Паулю Сахару (Шоненберту), одному из богатейших людей мира. Тот купил для Неизвестного казарму в Базеле под новую студию. Его жена Майя Сахар, тоже скульптор, боготворила Эрнста. Она отдала ему свою студию со всеми инструмен- тами, со всей библиотекой. «К этимлюдям, – рассказывалНеизвестный, – шли на поклон Пикассо и ГенриМур. Встретиться с ПаулемСахаром – это было все равно, что повидаться с господомБогом. А святымПетром, открыв- шим райскую дверь, оказался Слава Ростропович. Слава Ростропович даже написал книгу «Спасибо, Пауль» – про то, какПауль вывел в людимногих из сегодняшних великих. И вот я оказался перед лицом карьерного господа Бога. Но я взял и уехал, по своим соображениям. Я не выдержалжизни в доме богатого человека….. …В 1976 году я приехал в Америку, и буквально на следующий день состоялось открытие в Кеннеди-центре моей работы – бюста Шостаковича. Были большие статьи и телепередачи. Меня взялись опекать Алекс Либерман и Энди Уорхол. С Уорхолом я очень дружил. Ему принадлежит фраза «Хрущев – средний поли- тик эпохи Эрнста Неизвестного». Замечательный друг Слава Ростропович, получивший за долгие годы огромный пакет социальных связей, щедрой рукой все их передал мне. Президентов, королей, крупнейших критиков, художников, политиков. Подключившись к этой светской жизни, я очень скоро понял это не для меня. Ты приходишь на «парти», тебе вручают двадцать визитных карточек, ты обязан отклик- нуться. Общение нарастает в геометрической прогрессии. Одинокая профессия скульптора не выдерживает таких нагрузок. Я сжег визитные карточки. Перестал общаться. В социальном плане это откинуло меня в самый низ». Но Неизвестный добился того, что знаменитости, с кото- рыми его познакомил Ростропович, стали приходить к нему в мастерскую как к скульптору. До дома Неизвестного нужно было ехать от Манхэттена часа два-три. Сначала через весь Лонг-Айленд, а потом добираться на пароме. Через десять минут плавания появляется берег чистенького, ухоженного острова Шелтер, где художнику принадлежал участок площадью в один гектар и половина озера. Дом был построен по проекту самого Неизвестного. К нему пристроена студия, высокий цилиндрический зал с галереей. Когда мастер уезжал из России, первую его жену Дину Мухину и дочь Ольгу с ним не пустили. В октябре 1995 года Неизвестный снова женился. Аня – русская, давно эмигри- ровавшая в СЩА, по профессии – испанистка. Сам Неизвестный преподавал в Гамбурге, в Гарварде, в Колумбийском университете и в Нью-Йоркском – искус- ство, анатомию, философию, синтез искусств. Мог стать постоянным профессором, но не захотел. Ему очень нрави- лось преподавать, но мешала рутинная бумажная работа. А еще отчеты, заседания… Все это отнимало слишком много драгоценного времени. Всему этому скульптор предпочитал много работать в мастерской. В Штатах он перенес две опера- ции на сердце. Один раз он даже пережил клиническую смерть. Его снова спас русский доктор – Саша Шахнович. «…Я много трачу, – говорил Неизвестный, – материал, отливка, помощники – идет омертвление огромных денег… На Западе я понял, что свободу творчества дают деньги, это кровь творчества; нужно вкладывать очень много денег, чтобы создавать скульптуры. В Штатах мне легче работается. Америка оказалась близка мне своим размахом и ритмом, – рассказывал Неизвестный. – Там у меня две студии. Одна – в центре модного района Сохо, на Манхэттене. Там у меня и студия, и офис, и квартира. art plus privÉ сентябрь - октябрь 2016 20 PRO artist