Art+Privé Issue #38

24 art plus privÉ март - апрель 2019 никакого значения, потому что ее нет вообще. У нас есть, допустим, два Я: одно в социальных сетях, другое личное. Первое «Я» знает 100 человек, а второе «Я» 10 тысяч, 20. И какой из этих двух людей будет реальным? Какая разница, реальный рассказ или нет, если он вызывает переживания и эмоции? Кому станет легче от того, что они узнают? Я могу только сказать, что те рассказы, которые кажутся самыми нереальными по опросам общественного мнения, – реальны. Это очень смешно, но это реально было. А те, которые кажутся, что вот эти герои существуют, мы их даже знаем – вот они придуманы полностью из головы. Насколько важен пиар в продвижении хороших рассказов? Ты не поверишь, как много людей, создающих действительно стоящие вещи, уверены в том, что их произведения, что называется, «сами себя продадут». Думаю, процентов 70% «неожиданного успеха» – это мой грамотный пиар, маркетинг и добрая воля серьезных имен, поддержавших меня, особенно на первом этапе. Плюс, разумеется, главное – блестящая работа продюсера моего. Однако радует, что мне не пришлось ни разу писать что-то против души. Но пахать пришлось. Я помню, приходил в книжные магазины по их приглашениям и читал рассказы для двух зрителей. Ужас, если честно, но ничего, в процессе приходило еще три, и уже не так стремно. Сегодня доля пиара и маркетинга в любом успешном проекте больше, чем самого содержания. Сколько прекрасных фильмов вообще никто не увидел.... Артур Конан Дойль в какой-то момент был опечален тем, что мир воспринимал его только как создателяШерлока Холмса. Нет опасений, что ты станешь «тем самым Цыпкиным, который писал забавные рассказы про отношения», а какие-то более значительные дела (не обязательно в литературе) отойдут во внимании публики на второй план? Ну, в связи с тем, что мне присылали уже такие отзывы, что некоторым людям мои рассказы помогали в реанимации, то нет, я этого не боюсь. К тому же мне нравится этот образ, я не хочу быть серьезным писателем. В России их хватает и без меня. Я в принципе за блокбастеры, я не за арт-хаус. Если будет получаться – продолжу их писать, не смогу – ну и ладно. Начну пить. У меня большие планы перейти в кино и театр. Мне книги без воплощения в кино и театре вообще, честно говоря, не очень интересно писать. Занимательно писать пьесы, сценарии, превращать все в картинки… А потом вообще, может, займусь продюсированиеммузыки, а точнее – балета на музыку моей любимой группы. Это и правда моя мечта, равно как и диджейство в маленьком ночном клубе. Я к своей творческой деятельности не очень серьезно отношусь пока. Для меня все это не менее странно, чем для всех остальных. Но я стараюсь выдерживать максимально доступный мне уровень качества. Я, как ты понимаешь, не собирался становиться писателем, но просто, раз это пошло, надо не лажать. Это к литературоведам вопрос, конечно. Я в свое время назвал его «лирическо-хулиганские рассказы». Смесь юмора и лирики. В каждом рассказе есть грустная нотка или жесткий проезд по чему-либо, какая-то, пусть и аморальная, но мораль. Трагикомедия, в общем. Почему-то и у меня то же самое определение вертелось на языке, когда я читала твои рассказы. Трагикомедия, да. У меня сольные выступления построены таким образом – 80% смешных рассказов и один прямо очень тяжелый и грустный. Потому что человек раскрывает свое восприятие мира через смех. Ему становится легко, весело, хорошо, и вот в этот момент я ему что-то заношу. А истории реальные или выдуманные? Не скажу. Почему? Не хочу. Просто не хочу. А какое это имеет значение? Мы сегодня находимся на таком витке информационного развития общества, что в принципе реальность не имеет PRO people