Art+Privé Issue #39

«Александру Исаевичу многое не нравилось в американскойжизни как таковой. Он не раз критиковал ее в своих выступлениях. И тем самым снискал поддержку простых людей, которые присылали в поддержку очень много писем. При этом речи не нравились элите в США, в руках которой находятся, в том числе, и СМИ». Так что и здесь он тоже не пришелся ко двору. «Какое-то время присматривался, а затем начал задавать неудобные вопросы: "Вы, ребята, против коммунизма или против России? Против коммунистической России или вообще России как таковой?". И довольно скоро понял, что против России как таковой, что мы видим по сей день». Она рассказывает, что, когда супруги вернулись домой, им было трудно говорить с друзьями о жизни за границей. «Многие были в полном восторге от Америки, хотя ни разу не бывали в этой стране. А когда я им говорила, что в США хорошо, но отнюдь не рай, меня стали считать реакционеркой. Но в 1999 году начались бомбардировки Белгража, и взгляд нашего общества на происходящее стал трезвее». Правда, на Родине менялось и отношение к Солженицыну: некоторые из тех, кто еще недавно носил его на руках, тоже стали называть писателя реакционером после того, как он начал критиковать российскую «демократию» времен «лихих 90-х». «Он считал, что демократия – это хорошо, но она не должна лишь провозглашаться. Поэтому, даже спустя несколько лет жизни в России, он не увидел её здесь», – объясняет Наталья Дмитриевна. Когда прошу ее охарактеризовать политические взгляды покойного мужа, она говорит, что его вполне можно назвать «консерватором», но просвещенным. «Просвещённый консерватизм – это как раз спасение в сложные времена. Я надеюсь, что восторжествует трезвый разумный консерватизм, который не скатится к запретительству». Одной из важных черт писателя она считает его умение пересматривать свои взгляды, часто критикуя самого себя. «Я не знаю другого такого же человека в русской литературе, который бы больше писал в своих произведениях, каким он был и каким стал. В "Архипелаге" немало страниц, где Александр Солженицын говорит о себе такое, чего и враги не скажут. Он менялся на протяжении всей своей жизни и умел признавать свои ошибки». На прощание Наталья Дмитриевна Солженицына подарила мне книгу писателя «Крохотки» – сборник коротких эссе, стилистика которых напоминает, скорее, Антуана де Сента-Экзюпери, а не автора «Красного колеса». Некоторые называют эти литературные формы стихотворениями в прозе, но всё-таки они, скорее, притчи, понять которые может каждый в любом возрасте. «Когда сажусь в вагон метро, раскрываю наугад страницу и наталкиваюсь на эссе под названием «Способ двигаться». Что был конь – играющий выгнутою спиной, рубящий копытами, с размётанной гривой, с разумным горячим глазом! Что был верблюд – двугорбый лебедь, медлительный мудрец с усмешкой познания на круглых губах! Что был даже черноморденький ишачок – с его терпеливой твёрдостью, живыми ласковыми ушами! А мы избрали?.. – вот это безобразнейшее из творений Земли, на резиновых быстрых лапах, с мёртвыми стеклянными глазами, тупым ребристым рылом, горбатое железным ящиком. Оно не проржёт о радости степи, о запахах трав, о любви к кобылице или к хозяину. Оно постоянно скрежещет железом и плюёт, плюёт фиолетовым вонючим дымом. Что ж, каковы мы – таков и наш способ двигаться». PRO people art plus privÉ май – июнь 2019 32