Эхо «Красной Москвы»
«Красная Москва» — один из самых неоднозначных ароматов прошлого века. Советские женщины массово одевались в его интенсивные ноты, а заграница осторожно присматривалась к политизированному парфюму. Букет, по легенде, созданный для российской императрицы, пережил периоды национального господства, остракизма и новой славы
В СССР было немало качественных духов, и наши бабушки могли выбирать: «Каменный цветок», «Наташа», «Ландыш серебристый», «Тет-а-тет», «Незнакомка». И всё же только «Красная Москва» осталась в памяти несомненным символом советской эпохи. Ноты этого аромата – узнаваемые и интенсивные. А вот его история – драматична и весьма запутана. Аромат был создан в период самого раннего строительства коммунизма, в эпоху светлого патриотизма и… в результате национализации советским правительством частных парфюмерных фабрик.
Иностранцы отмечают, что мало есть ароматов в истории мировой парфюмерии, восприятие которых было бы так тесно связано с политической ситуацией. О славном советском строительстве светлого будущего в аромате «Красная Москва» говорило всё – и его название, и форма флакона, созданного художником Андреем Евсеевым по мотивам кремлевских башен. И только ноты парфюмерной композиции были не совсем советскими, потому что составил их французский парфюмер Август Мишель.
Чем же пахло подавляющее большинство советских женщин? Аромат, звучавший отовсюду, открывали ноты бергамота, апельсинового цвета, кориандра. В сердце благоухали нежные цветы – роза, жасмин, иланг-иланг, цветок гвоздики. Именно этот гвоздичный акцент стал со временем фирменным знаком винтажного советского аромата. Основание пирамиды составляли ваниль и бобы тонка.
Август Мишель вывел эту драгоценную формулу предположительно в 1913 или в 1922 году. Но почему‑то история отказывает парфюмеру в простом и ясном праве авторства на формулу «Красной Москвы»: существует несколько версий действительного происхождения аромата.
Любимый букет императрицы
Самая известная версия происхождения аромата – он был создан еще до революции для императрицы Марии Федоровны, матери последнего российского царя Николая II. Как же так: самый советский из всех ароматов, и вдруг – императрица?
Дело в том, что фабрика «Новая заря», выпустившая в свет эту композицию, до революции носила негласное название «Империи Брокар». Её хозяин, талантливый парфюмер Генрих Брокар, развернул в России масштабное производство ароматов. Приехав в Москву, Брокар начал с производства помад и мыла, и сумел так угодить российским барышням периода заката империи, что вскоре его аудиторией стали самые знатные особы. Только одна вершина оставалась непокоренной: императорский дворец. По легенде, ко дню рождения вдовствующей императрицы Марии Федоровны Брокар (или жены Николая II, императрицы Александры Федоровны, тут версии разнятся), преподнес ей букет из небывалой красоты восковых цветов. Каждый из них благоухал изысканным ароматом, и все вместе составляло пышную парфюмерную композицию. По преданию, именно на её основе и была составлена формула аромата «Любимый букет императрицы» в 1913 году. Брокар стал поставщиком императорского дворца, а композиция появилась в широкой продаже. Эта история многим кажется правдивой, а еще больше – красивой. Вот только Генрих Брокар скончался в 1900 году, а выпуск знаменитых русско-французских духов начался как минимум за три десятилетия до 1913 года. Как это возможно?
…Началом их истории можно считать тот день 1850 года, когда в руках Генриха, которому едва исполнилось 14 лет, и его шестнадцатилетнего брата оказались бразды правления семейным парфюмерным делом в американской Филадельфии. Случилось это после того, как их отец, парижский парфюмер средней руки Атанас Брокар, бросив дело на детей, неожиданно для всех отправился на родину. Причем, как гласят одни источники, причиной неожиданного отъезда Брокара-старшего в Париж стала необыкновенно горячая любовь к Франции. А если верить другим, – обыкновенная белая горячка, мешавшая вести дела и портившая репутацию фирмы. Как бы то ни было, юный Генрих с младых ногтей приобрел немалый опыт производства помад, душистых масел и мыла, мастерством в изготовлении которых отличался его отец.
Имея такой солидный опыт, но не имея достаточных средств для открытия собственного дела, в 1861 году Генрих решил попытать счастья в России, где парфюмерный рынок развивался бурными темпами. А в это же самое время в далекой Москве фабрикант Константин Гика искал главного парфюмера. Стороны без длительных споров заключили трудовой договор. Спустя год после начала работы в Москве Брокар женился на Шарлотте Равэ, бельгийской подданной, но коренной москвичке. Её родители проделали в Российской империи путь, типичный для многих иностранцев в первой половине XIX века. Они долгие годы служили гувернерами в знатных русских домах, а составив, как говорилось тогда, изрядный капитал, открыли в первопрестольной магазин медицинских принадлежностей. Сама Шарлотта училась в московском пансионе, владела русским как родным и знала все особенности русской жизни и русских характеров. Но главное – мадам Брокар обладала недюжинной деловой хваткой, и можно предположить, что именно она надоумила мужа обойти условие контракта, которое обязывало Генриха Брокара передать работодателю все наработанные ноу-хау. День в день после окончания срока договора Брокар покинул фабрику и вскоре отправился в Париж, чтобы предложить французским парфюмерам разработанный им способ приготовления концентрированных духов.
Изобретение сулило парфюмерам многие выгоды. Концентрированные духи было легче хранить и проще перевозить. В столице французских ароматических производств, Грассе, ими заинтересовались в одной из старейших и крупнейших фирм региона, «Рур Бертран», и согласились заплатить за изобретение 25 тысяч франков. Начальный капитал Брокары решили вложить в производство мыла в России с наилучшим в стране сочетанием цены и качества. Дочь гувернеров точно знала, что русские родители не пожалеют ничего для своих чад. Так что в числе первых новая фирма выпустила мыло «Детское». Дело у Брокаров пошло на лад после выпуска «Народного мыла», кусочек которого стоил всего копейку. Оно стало излюбленным подарком семье, который привозили из города крестьяне. Брокары нашли и другие пути к сердцу русских покупателей. Они начали выпуск мыла-шара, а также мыла-огурца, видом и запахом не отличавшегося от любимой российской закуски. Такое чудо пользовалось неизменным спросом на протяжении 20 лет.
Фабрика росла, переезжала в новые, все более просторные помещения, но при этом за фирмой мало-помалу закреплялась слава производителя для простонародья. Не помогали даже многочисленные награды на регулярно проводившихся русских выставках. По этой ли причине или по какой‑то другой у Генриха Брокара портился характер. Докучали и конкуренты, подделывавшие мыло брокаровских оригинальных форм. При этом сам Генрих Брокар не брезговал промышленным шпионажем. Время от времени он отправлялся в длительные путешествия за пределы России, где обязательно посещал парфюмерные предприятия, беседовал с коллегами и обо всем увиденном, точнее, подсмотренном немедленно сообщал жене в Москву.
В 1872 году Брокар отправился в очередную разведывательную поездку уже для того, чтобы познакомиться с новейшими секретами производства одеколона и духов. В одном из своих писем к Шарлотте Андреевне Генрих Афанасьевич пишет о том, что ему удалось собрать весьма богатую коллекцию заграничных парфюмерных препаратов, с выработкой которых он на фабриках детально ознакомился и которые могут получить весьма значительный сбыт в России.
Спрос на продукцию фабрики Брокара значительно превышал предложение, но еще больше заинтересовать состоятельных русских можно было способом, проверенным в России веками. Любой товар, которым пользовалась царская семья, безо всякой дополнительной рекламы становился популярным у зажиточных сословий Российской империи. Методов для внедрения продукции в Зимний дворец существовало немало. Но главным из них было вручение подарка высочайшей особе. И чем оригинальнее было подношение, тем выше была эффективность рекламной акции. Увидеть императора на выставке в Санкт-Петербурге в 1870 году Брокару не удалось. Да и вручение монарху мыла, пусть и оригинального, могло быть истолковано неоднозначно.
Но вскоре представился случай вручить подарок дочери Александра II. Летом 1873 года Москву посетила Её Императорское Высочество Великая Княгиня Мария Александровна, Герцогиня Эдинбургская. Во время Высочайшего приема в Кремлевском дворце Генрих Афанасьевич Брокар имел счастье представляться Великой Княгине и, приветствуя Августейшую Гостью, лично поднес Её Императорскому Высочеству букет цветов, составленный из роз, ландышей, фиалок, нарциссов и других душистых цветов, которые были необычайно искусно сделаны из воска, причем были отдушены соответствующими запахами. Этот букет производил полную иллюзию настоящих живых цветов и вызвал удивление всех, кто присутствовал на Высочайшем приеме.
А в следующем году из столицы империи пришла депеша: «Господину Московскому Генерал-Губернатору. Государь Император Высочайше изволил разрешить: Московскому парфюмерному фабриканту и купцу французскому подданному Генриху Брокару именоваться поставщиком Государыни Великой Княгини Марии Александровны, с правом употреблять на вывеске вензелевое изображение Имени Её Императорского Высочества.
О таковой Монаршей Воле имею честь уведомить Ваше Сиятельство… Подлинное подписал Министр Императорского Двора Граф Адлерберг 2‑й».
Еще через некоторое время Генрих Брокар создал духи «Букет императрикс», которые, как утверждали современники, сочетали ароматы всех цветов, входивших в тот знаменитый букет. Однако никаких сведений о том, что он презентовал их великой княгине, нет. Поставщиком высочайшего двора в 1913 году стал сын Генриха Брокара – Александр. Причем за долгие и качественные поставки и в ознаменование 300‑летия Дома Романовых, а не в результате дара императрице. А «Букет императрикс» в 1882 году называли лучшими из выпускавшихся Брокаром духов. В отличие от всей остальной его парфюмерной продукции, не подделывавшейся только ленивыми (рецепты одеколонов и духов Брокара даже публиковались в специальной и общедоступной литературе), скопировать «Букет», как утверждали апологеты брокаровской продукции, не удавалось даже самым квалифицированным конкурентам.
…После революции 1917 года фабрика Брокара была национализирована, и первое время работала под невыразительным названием «Замоскворецкий парфюмерно-мыловаренный комбинат № 5». Говорят, что название «Новая заря», балансировавшее на грани поэзии и политики, предложил для фабрики Август Мишель. Он же поставил перед собой и честолюбивую задачу – запустить в советский быт царскую парфюмерную композицию. Конечно, выпускать «Любимый букет императрицы» под старым названием было невозможно, и аромат стал «Красной Москвой». Эта версия происхождения аромата весьма правдоподобна, потому что «Новая заря» с самого начала получила доступ к архивам Брокара, и первое время пользовалась брокаровским сырьем и запасами изготовленных флаконов. Но прямое родство между «Красной Москвой» и «Любимым букетом императрицы» вряд ли сегодня можно доказать.
Москва и Париж
Есть и менее правдоподобные версии происхождения аромата. Например, злые языки утверждают, что «Красная Москва» вовсе не оригинальна, и что её формула чуть ли не полностью списана с Chanel № 5. Действительно, многие ноты ароматов совпадают. И в том, и в другом парфюме присутствуют бергамот, иланг-иланг, жасмин, роза, ваниль. Но в «Красной Москве» нет характерных для Chanel № 5 альдегидных акцентов, ириса и древесно-мшистых нот, а легендарный французский аромат лишен яркого гвоздичного оттенка «Красной Москвы». Но всё же сходство между ароматами очевидно. Это вовсе не значит, что советские (или досоветские) парфюмеры скопировали формулу Chanel № 5, считают многие эксперты. И даже, может быть, наоборот… Ведь автор культового французского аромата Эрнест Бо начинал свою карьеру парфюмера в Москве. Обе версии невозможно ни доказать, ни опровергнуть. Мы даже не можем понять, какой из ароматов появился раньше: есть данные, что Chanel № 5 вышел в 1921 году, а вот точная дата создания «Красной Москвы» так и не известна.
И наконец, самая прозаическая версия состоит в том, что аромат «Красная Москва» был создан в годы первых советских пятилеток и советскими же парфюмерами под руководством Полины Жемчужиной. Эта незаурядная женщина, супруга Молотова и подруга Надежды Аллилуевой, немало сделала для популяризации парфюмерии и косметических средств в Советской России. Полина Жемчужина руководила «Новой зарей» с 1930 по 1932 год. Эта версия, которая бы делала честь советскому парфюмерному искусству, выглядит не правдоподобней, чем легенды императорского дома, поскольку в ней отсутствуют и конкретные даты, и имена парфюмеров.
«Новая заря» с самого начала получила доступ к архивам Брокара, и первое время пользовалась брокаровским сырьем и запасами изготовленных флаконов. Но прямое родство между «Красной Москвой» и «Любимым букетом императрицы» вряд ли сегодня можно доказать
В 1995 году «Красная Москва», признанная классикой парфюмерного искусства, заняла место в знаменитом Музее ароматов «Осмотека» в Версале. Сегодня легендарная «Красная Москва» издается под девизом «Купите себе немного истории»
Сто лет славы
Пока Франция упивалась сладкими и дорогими нотами Chanel № 5, в советской России стремительно набирала популярность «Красная Москва». Престижный и в то же время доступный аромат звучал повсюду. Известно, что «Красная Москва» была любимыми духами актрис Любови Орловой и Валентины Серовой. Их носила первая в мире женщина-космонавт Валентина Терешкова. На время Второй мировой войны фабрика «Новая заря» была перенесена в Свердловск (ныне Екатеринбург), где на её основе был организован парфюмерно-косметический комбинат «Уральские самоцветы» (теперь более известный как концерн «Калина»). Когда был близок победоносный финал войны, фабрика первым делом возобновила выпуск «Красной Москвы», и вслед за торжествующей Красной армией аромат вошел в Восточную Европу. В послевоенные годы аромат становится известен во всей Европе под французской версией названия Moscou Rouge. В 1958 году советская композиция получает золотую медаль на выставке в Брюсселе. В 1995 году «Красная Москва», признанная классикой парфюмерного искусства, заняла место в знаменитом Музее ароматов «Осмотека» в Версале.
В «Красную Москву» одевались так повсеместно и так долго, что пресыщение ею было неизбежным. С приходом перестройки в конце 1980‑х, когда все советские ценности стали одиозными, тень легла и на политически окрашенный аромат. О «Красной Москве» уже не говорили без презрительной усмешки. Отказу от некогда любимых духов послужило и падение «железного занавеса», через первые прорехи которого в Россию проникли настоящие французские ароматы.
«Красная Москва». День сегодняшний
Прошло совсем немного времени, и маятник истории вновь качнулся. Постсоветская Россия погрузилась в ностальгию, и вместе со многими другими ценностями в жизнь людей вернулся и главный аромат СССР. Немало способствовала новой популярности винтажной композиции духов актриса и драматург Рената Литвинова, которая назвала «Красную Москву» своим любимым ароматом. «Мне ужасно нравятся духи «Красная Москва». Это наше, родное, ни с чем не спутаешь. Они рождают чувство нормальной здоровой ностальгии. У меня еще бабушка ими пользовалась. Они чуть приторные, концентрированные, но зато у этих духов есть свое лицо. А если приторность «Красной Москвы» использовать правильно и в меру, то они любую французскую линию духов за пояс заткнут», – сказала как‑то современная российская икона стиля.
Отвечая потребностям времени, компания «Новая заря» после долгого перерыва запустила в производство исторический аромат в разных концентрациях, который представлен как отдельно, так и в подарочных наборах. Сегодня легендарная «Красная Москва» издается под девизом «Купите себе немного истории». Те, кто еще помнит старую «Красную Москву» утверждают, что новый аромат звучит беднее. Старинные экземпляры всё еще можно приобрести на аукционах. К счастью, «Новая заря» выпускала самый популярный аромат страны огромными тиражами.
И была ли связана история «Красной Москвы» с императрицей Марией Федоровной и 300‑летием Дома Романовых, и верны ли всё слухи, легенды и домыслы, до сих пор окружающие её, мы вряд ли сможем узнать доподлинно. Остается просто любить или не любить резковатый аромат «Красной Москвы» и отдавать себе отчет в том, что всё это было давно, и порой не там, не тогда и не так, как принято думать…
Статья подготовлена по материалам из открытых источников
