Art+Privé Issue #15

педагог и такие родители, которые всегда обращали внимание на истоки. Когда я пришла в дом к Надежде Матвеевне, мне было 17 лет, а ей 80. Я многого не пони- мала, но она мне начинала просто раскладывать текст и показывала, что подчас музыка и текст вступают в противоречия, поэтому нельзя лишь иллюстрировать слова. «Надо петь музыкальную драматургию», – говорила мне она, и приводила в пример стихотворение Пушкина «Редеет облаков летучая гряда». Представьте себе, Пушкин в Грузии в ссылке и смотрит на звезду, которую Мария Раевская называла «Марией» (планета Венера – прим. ред. ), рисуя картину романа их любви. Если нет этой сквозной линии, то и романса не получится. В Советском Союзе мы все до 1989 года пели по‑русски, и поэтому шли к музыке через свой родной язык. И здесь в Москве, и в Мариинском театре я пела и «Трубадура», и «Силу Судьбы» по‑русски, не говоря уже о русском репертуаре. Поэтому через русскую культуру дока- пывалась, что такое драматургия и музыкальное исполне- ние. Я – дерево, глубоко вросшее в почву русской культуры. Как на вас повлияла работа за границей? Как она вас изменила и в жизни, и в творчестве? Работа за границей меня очень изменила, с нами ведь здесь, в СССР, а потом в России в каком‑то смысле нянчились, потому что постановочный период до выпу- ска спектакля шел два три месяца, а там он две недели, от силы три, если большой спектакль. Требования повышенные – артист должен приехать на репетицию полностью готовый, ни на секунду опаздать. У меня был печаль- ный опыт, когда в Германии, я пришла на репетицию ровно в 10 утра, и на меня все с удивлением смотрели, а помощник режиссёра сказал: «Вы должны без пяти десять уже стоять на сцене. У нас каждая минута оркестра стоит огромных денег». Меня это как громом поразило! Вообще там всё жестче. Там я научилась самодисциплине – ты должна готовиться сама, либо платить концертмейстеру немалые деньги, чтобы тебя тренировали. Ты должна быть абсо- лютно точна. Конечно, в языке, в стиле, в звуковедении тебе могут что‑то поправить, но если ты не «комильфо», то за спиной уже стоят еще трое, один из которых обяза- тельно займет твое место. Там контракт идет за контрак- том, график очень жесткий: с 10 утра до 2‑х часов дня репетиция, с 2‑х до 3‑х перерыв на обед, с 3‑х до 8‑ми вечера – репетиция с дирижёром и режиссером. И к этому времени ты уже, как выжатый лимон. У нас это не так: «Cпевочка с 11‑ти до 2‑х и можешь быть свободной». Я была примой и в Мариинском театре, и в театре имени Станиславского и Немировича-Данченко. Серьезной, состоявшейся артисткой. У меня был большой опыт выступлений на оперных и концертных сценах и определённый стиль работы, а тут рыночные отно- шения. И я поняла, что должна быть не только не хуже, но и на гораздо большей высоте. Чтобы обо мне говорили, что я достойна выступать вместе с Лучано Паваротти, Пьеро Капучилли или Николаем Гяуровым. Западный образ жизни, к тому же, не предполагает того, к чему мы привыкли в России. У меня в Союзе было много друзей, но здесь дружат по принципу: «Давай сходим на бизнес-ланч и поговорим, как ты, как я». Эта жесткость, прагматичность в людях меня очень коробит, однако, мне пришлось к этому адаптироваться. И если бы не Роберт, мне было бы очень сложно. Я знаю много интернациональных семей моих коллег, которые просто распались, так как супруги не находили общего языка. А Роберт, как сказала моя мама, которой он прочи- тал Евгения Онегина, он же «абсолютно наш». У него папа хорват, он окончил славянское отделение и стажировался у нас в МГУ, поэтому ему русский язык и русская культура близки. Плюс, ему помогает знание всех этих наших «прибамбасов». Поэтому он для меня, в какой‑то степени, утешитель и верный друг. Как сегодня идут дела вашего Фонда в поддержку русской культуры? У меня есть международная музыкальная академия «Голос и скрипка». Она оказывает помощь молодым исполни- телям, скрипичам и вокалистам. Голос и скрипка – два божественных инструмента: скрипка создана по образу и подобию женского тела, а голос – это наш Страдивари, который мы носим в себе. Мы с профессором Аллой Викторовной Вандышевой пришли к выводу, что певцы и скрипачи учатся друг у друга. Певцы приходят к скрипа- чам и просят: «Поиграй, чтобы я интонацию почи- стил», и выверяют таким образом, как чисто петь и красиво фразировать. Скрипач учится, как «петь на скрипке».Таким образом, они приносят друг другу пользу. И мой фонд, и моя академия выводят молодых ребят на между- народную арену. Мы даем им возможность сделать первые шаги на профессиональной сцене. Недавний скандал с поста- новкой оперы «Тангейзер» в Новосибирске заставил всех начать обсуждать оперу, и глав- ное в этой дискуссии сводилось к тому, можно ли осовременивать этот жанр. Как вы к этому относитесь? Можно, но это надо делать с большим вкусом. Я сама была участницей очень современных постановок, но там режиссеры шли от музыкальной мелодрамы, и от композитора, и от того, как развивается действие. Что касается «Тангейзера», то тут столкнулись два радикальных взгляда – это неприятие нашими церковными отцами любого упоминания образа Христа и желание современных радикальных режиссеров устроить скандал любым путем. Эти два взгляда, как две ракеты, столкнувшись, потерпели крушение. Я против радикализма вообще. В опере «Тангейзер» у Вагнера сам герой, рыцарь Тангейзер, – это человек,, которому ниспослан божествен- ный дар. Как любой человек, он проходит и через земное, и через возвышенное. И в гроте Венеры, где он познает земное, он понимает, что его удел – это возвышенное, это целование его Богом. Бог дал ему такой голос! И он у Вагнера выбирает жизнь певца, воспевающего Бога. И когда главный герой выбирает этот путь, его посох начинает цвести. Что же сделал режиссёр? Он всю эту божественность опустил до уровня утилитарного, сделав рыцаря жертвой сексуальной энергии Венеры. Правда, при чем здесь дирижер театра Мездрич, которого надо было выгонять? Можно было поменять эту сцену, сделать её более приемлемой. Но самое страшное, что критика восприняла «Тангейзер» просто на ура и написала, что родился гений оперной сцены Тимофей Кулябин! А что такое холст? Наш голос. Что такое успех настоящего большого исполнителя? Это умение окрасить полотно в нужные оттенки 2015 may - june art plus privÉ 15 PRO people