Art+Privé Issue #18

Именно здесь, недалеко от порта, до сих пор находятся русское подворье, русский монастырь и русская церковь – единственная из трех сохранившихся, она действует и поныне. Она славится росписями константинопольского художника-декоратора В. К. Петрова. Размещались беженцы, невзирая на чины и звания, кто как мог. Условия жизни были очень тяжелыми. Жили в гостиницах, монастырях, госпиталях, фабриках, а неко‑ торых приютили в помещении или на лестнице русского посольства у посла А. А. Нератова, в прекрасном особняке красного цвета с колоннами по фасаду в стиле петербург‑ ских дворцов. Лишь некоторые имевшие деньги знамени‑ тости, вроде Александра Вертинского, могли поселиться в роскошном первоклассном отеле «Пера-палас». Рядом была конечная остановка «Восточного экспресса», навеки прослав‑ ленного талантливым пером Агаты Кристи. Союзники – «Земский союз» Хрипунова, турецкий Красный Полумесяц и американский Красный Крест – помогали консервами, медикаментами, а также кое‑какой одеждой. Ввиду огром‑ ного наплыва беженцев русская речь слышалась повсюду. Яркое и саркастическое описа­ние положения русских беженцев на берегах Босфора дает Александр Вертинский, впоследствии вернувшийся в СССР: «Старые, желтозубые петербургские дамы, в мужских макинтошах, с тюрбанами на голове, вынимали из сумок последние портсигары – «царские подарки» с бриллиантовыми орлами – и закла‑ дывали или продавали их одесскому ювелиру Пурицу в наивной надежде на лучшие времена. Они ходили все как одна одинаковые – прямые, как лестницы, с плоскими ступнями больших ног в мужской обуви, с крымскими двурогими палочками-посохами в руках – и делали “бедное, но гордое лицо”». Бедственное положение беженцев вынудило различные международные комитеты принять действенные меры. Вот почему Французский дамский комитет Константинополя решил устроить в январе 1921 года бесплатную столовую в католической школе Святой Пульхерии, где в день обедало до 700 русских беженцев. Комитет Итальянского королевского посольства под председательством маркиза Витторио Гарони организовал раздачу теплых вещей и обедов. Бельгийский комитет помощи гражданским беженцам из России вывез в Бельгию сотни русских детей-сирот и одиноких женщин с детьми. Беженцам помогали также голландская, греческая, шведская и английская миссии. К сожалению, этой помощи на всех не хватало. Лишь работа с постоянным, а не случай‑ ным заработком могла дать русским эмигрантам кров и кусок хлеба в то трудное время. Об этом писал Дж. Кирк в статье «Константинопольский парадокс»: «Прибытие русских в Константинополь было началом парадокса. Константинополь уже видел и ранее беженцев разного сорта – беженцев от неудавшихся войн, беженцев-панике‑ ров и сотни других типов, но нам никого так не было жаль, как тех, что пришли на перегруженных врангелевских кораблях. То была человеческая катастрофа огромного масштаба, и тем не менее, именно они внесли свою лепту в создание таинственной ауры Константинополя. Несмотря на присущую русским таинственность, они всегда будут объектом жалости и помощи. Но эти беженцы в самое короткое время оживили в Константинополе художественную жизнь, энергично приступили к реме‑ сленному творчеству и проявили непобедимую жизне‑ способность во всех других сферах. После потери всего они приехали к нам не жаловаться, а делиться своим. Они привезли нам яркость цвета, комедию, красоту, песни, упорство и надежды. Они показали, что у них есть никогда их не покидающее умение забыть о прошлом, не думать о будущем, а сделать настоящее радостью!» На открытых концертах с русскими песнями выступала Надежда Плевицкая, выпускались бригадные рукописные журналы. Большинство солдат верили, что они здесь нена‑ долго, что большевизм скоро падет и что всем им еще будет суждено в самом недалеком времени воевать за спасение Родины. Увы, эти надежды не сбылись. Часть солдат, не выдержав лишений и не веря в будущее врангелевской армии, бросив лагерь, перебралась в Константинополь. Город-мечта Этот город представлял собой тогда живописное и красоч‑ ное зрелище. Залитый огнями Золотой Рог, купола византийского собора Святой Софии, минареты Голубой мечети, башни построенного еще во времена крестонос‑ цев дворца Топкапы, круглый величественный донжон «Башни Галата» императора Юстиниана, своды Большого базара, крепость Румели, полуразвалившиеся, но некогда неприступные зубчатые стены Константинополя, помпез‑ ный дворец последнего султана «Долмабахче» – всё это со стороны Европы. А уж по ту сторону Босфора – шумный азиатский Стамбул, утопающие во фруктовых садах прибрежные дворцы и минареты и тающие в утреннем тумане сказочные Принцевы острова. Прибавьте к этому крики муллы, стаи бездомных кошек и собак, снующие повсюду на воде лодки рыбаков и мелькающие кругом на улицах формы солдат и офицеров различных союзников Антанты – вот приблизительная картина Константинополя осенью 1920 года. Русские беженцы поселились в основном в европей‑ ской части города, на западном берегу Босфора в районе Галата, около знаменитой башни, и в районе улицы Пера, главной европейской артерии города, где находились крупные посольские миссии, в том числе и российская, а также возле торговой площади Таксим или в традиционно русском районе Каракей. art plus privÉ ноябрь - декабрь 2015 34 PRO couture