Уравнение без Неизвестного
Он принадлежал к первому поколению нонконформистов в культуре постсталинского периода. Образы и стиль его работ не раз вызывали недовольство властей.
Его творчество противоречило духу соцреализма, канонам и официальному пониманию «искусства для народа».
Сегодня, когда великий художник Эрнст Неизвестный ушел от нас в лучший мир, на его работы стараются взглянуть по‑новому, желая понять, постичь, переосмыслить…
Эрнст Неизвестный родился в Свердловске 9 апреля 1925 года. Мать назвала его Эриком. И лишь в 1941 году перед самой войной, получая паспорт, он записал свое полное имя – Эрнст. Дед его был купцом, отец – белым офицером, адъютантом Антонова. Позднее он был детским врачом, отоларингологом, работал и как хирург…
«Я не был диссидентом, мной скорее владело эстетическое негодование против абсолютной серости жизни и еще из‑за того, что мне не давали работать…
Когда пришли красные, то должны были расстрелять деда и отца. Но бабка вспомнила, что дед, еще когда семья жила в Белорецке, тайно печатал в своей типографии коммунистические брошюры. Тогда она нашла эти документы и предъявила большевикам. Никого не расстреляли.
Мать Эрнста – баронесса Белла Дижур, была биохимиком по профессии и литератором по призванию, писала и издавала детские книжки. Она ушла из жизни в 2006 году и в начале двухтысячных еще публиковала свои стихи в одной из нью-йоркских газет.
Эрнст уже мальчишкой имел репутацию отъявленного хулигана. В 1942 году он поступил в школу при Академии художеств СССР, и вместе со школой был эвакуирован в Самарканд. В том же году ушел добровольцем на фронт и попал в военное училище в Кушку.
Приписав себе лишний год, уже в семнадцать лет, Эрнст окончил военное училище – ускоренный выпуск… Однако не доехав до фронта, младший лейтенант Неизвестный попал под трибунал. За убийство офицера Красной Армии, который изнасиловал его подругу. Был вынесен расстрельный приговор. К счастью, расстрел, заменили штрафбатом.
Так Эрнст Неизвестный и воевал: сначала в штрафном батальоне, позднее в штурмовых частях, получил несколько боевых наград… и в самом конце войны, в апреле 1945 года в Австрии был тяжело ранен. Три межпозвоночных диска выбито, семь ушиваний диафрагмы, полное ушивание легких, открытый пневмоторакс… Спас Неизвестного гениальный русский врач, имени которого он так и не узнал, – дело было в полевом госпитале. После войны бывший офицер три года ходил на костылях, с перебитым позвоночником, кололся морфием, борясь со страшными болями, даже стал заикаться. «Раны войны в любом случае дают о себя знать – и физические, и душевные. Военный опыт неизбежно, так или иначе, находит отражение в моих работах, – рассказывал скульптор в одном из интервью. – Свое вполне конкретное отношение к войне я выразил в серии малых скульптур под названием «Война – это…»
Другое дело, что я не пытаюсь быть объективным историком, оставаясь художником со своим личным взглядом. Мне кажется, я имею на это право. На той войне я получил тяжелейшее ранение – был прострелен позвоночник. Пережил клиническую смерть: санитары сбросили меня, загипсованного, на лестницу, ведущую к моргу, – и это, как ни странно, спасло мне жизнь. Гипс раскололся от удара, и я, очнувшись от боли, закричал… Родители между тем уже успели получить на меня «похоронку». Но дело ведь не столько в мучениях тела, сколько в мучениях духа. Война противоестественна, её не перескажешь. Поэтому она всплывает в моей памяти как сюрреалистическое видение».
После ранения в 1945 г. он был демобилизован и преподавал рисование в суворовском училище в родном Свердловске. Позднее Неизвестный учился в Академии художеств в Риге, которую окончил в 1947 году, и в Московском художественном институте имени Сурикова. Параллельно с этими занятиями он слушал лекции на философском факультете МГУ. Кстати, будучи еще студентом Суриковского училища, Эрнст Неизвестный получил заказ на оформление новой экспозиции в музее Я. М. Свердлова в родном Свердловске.
Он выполнил две работы: горельеф «Яков Свердлов призывает уральских рабочих к вооруженному восстанию» и скульптуру «Яков Свердлов знакомит Ленина и Сталина». Многим позже, после высылки Неизвестного в Швейцарию руководство музея изъяло скульптуры из экспозиции, но благодаря музейным работникам, которые спрятали их в сарае, выполнявшем роль фондохранилища, они не были утеряны. Восстановленные из обломков, работы Неизвестного были выставлены в Музее истории Екатеринбурга лишь в мае 2009 года…
Получив диплом в 1954 году, он уже через год становится членом Союза художников СССР, а чуть позже – лауреатом VI Всемирного фестиваля молодежи и студентов в Москве за скульптуру «Нет ядерной войне!». Уже в то время проявилось его тяготение к «большому стилю» – подчеркнутая пафосность и яркая мифологичность каждой скульптуры.
В 1957 году Неизвестный исполняет статую, ставшую известной – «Мертвый солдат». Это лежащая фигура с почти истлевшим лицом, огромным отверстием в груди и закостеневшей, вытянутой вперед и все еще судорожно сжатой в кулак рукой – человека, последним жестом еще символизирующего борьбу, движение вперед.
Далее он создает образы, резко отличные от привычной станковой скульптуры тех лет, – «Самоубийца» (1958), «Адам» (1962-1963), «Усилие» (1962), «Механический человек» (1961-1962), «Двухголовый гигант с яйцом» (1963), фигура сидящей женщины с человеческим зародышем в утробе (1961). С 1956 года Эрнст Неизвестный работал над претворением в жизнь своего самого грандиозного проекта – гигантской скульптуры «Древо жизни», которая стала символом творческого союза науки и искусства. Эту работу он закончил уже в Америке в 2004 году…
В 1962 году на печально известной выставке советских художников в Манеже, посвященной тридцатилетию МОСХа, Неизвестный совершенно сознательно согласился быть экскурсоводом Н. С. Хрущева. В своем праве на первенство в искусстве он не сомневался. А смелости ему всегда хватало. Однако результат встречи не оправдал его надежды. Никита Хрущев разгромил творчество Неизвестного, назвав его скульптуры «дегенеративным искусством». Но по иронии судьбы именно Неизвестный впоследствии создал надгробие для могилы советского лидера.
Несколько лет Неизвестного не выставляли. Но после снятия Хрущева с поста генсека КПСС временная опала скульптора закончилась Неизвестный начал выезжать за границу и получать серьезные государственные заказы.
В 1966 году он создал декоративный рельеф «Прометей» для пионерского лагеря «Артек» длиной 150 метров. Правда, никаких премий ему не присуждали. Тем не менее его известность в Европе и США постепенно росла, его работы начали закупать коллекционеры. Да и выставки, которые проводились в небольших залах научно-исследовательских институтов, становились событием.
Возвращаясь к произведениям 1960‑х годов, хочется сказать о двух из них. Это, во‑первых, «Орфей» (1962-1964). Песня одиночества! Мускулистый человек на коленях, прижавший одну согнутую в локте руку к запрокинутой голове в жесте какого‑то невыразимого горя, безысходности и тоски, а другой разрывающего себе грудь. Тема человеческого страдания, отчаяния здесь выражена с какой‑то почти невозможной силой. Фигура «Орфея» многим позже, в 1995 году, стала наградой победителям российского телевизионного конкурса ТЭФИ. И вторая – «Пророк» (1962-1966). Это своего рода пластическая иллюстрация к собственным мыслям Неизвестного, высказанным в те же годы. Он писал «Cамым любимым моим произведением остается стихотворение Пушкина «Пророк», а самым лучшим скульптором, которого я знаю, пожалуй, шестикрылый Серафим из того же стихотворения».
В 1971 году Неизвестный победил на конкурсе проектов памятника в честь открытия Асуанской плотины в Египте – с монументом «Дружба народов», высотой 87 метров. Другими крупными работами в первой половине семидесятых стали – восьмиметровый монумент «Сердце Христа» для монастыря в Польше (1973-1975) и декоративный рельеф для Московского института электроники и технологии в 970 метров (1974).
В целом 1974 год стал своеобразным рубежом в его творчестве. Скульптор создал памятник на могиле Хрущева на Новодевичьем кладбище в Москве, по просьбе родных бывшего генерального секретаря КПСС, а в 1975 г. оформил фасад здания ЦК компартии Туркмении в Ашхабаде, ставший его последней крупной работой, установленной на родине до эмиграции…
Неизвестный не хотел эмигрировать. Но ему не давали работы в СССР, не пускали работать на Запад. С начала шестидесятых годов и до своего отъезда скульптор создал более 850 скульптур – это циклы «Странные рождения», «Кентавры», «Строительство человека», «Распятия», «Маски» и другие. На свои скульптуры Эрнст тратил почти все деньги, которые он зарабатывал, работая каменщиком или восстанавливая и реставрируя рельефы разрушенного храма Христа Спасителя, находящиеся в Донском монастыре. Из его 850 скульптур у него закупили только 4! Против него возбуждались уголовные дела, его обвиняли в валютных махинациях, в шпионаже.
Более того, Неизвестного постоянно встречали на улице странные люди и избивали, ломали ребра, пальцы, нос. 67 раз подавал Неизвестный заявление, чтоб его отпустили на Запад. Не пускали. Наконец, 10 марта 1976 года скульптор покинул СССР «из‑за эстетических разногласий с режимом», как он сам определил причины отъезда. Его лишили советского гражданства, объявили предателем.
Когда Неизвестный оказался в Европе, канцлер Крайский выдал ему австрийский паспорт, правительство отдало одну из лучших в стране студий. Но скульптор перебирается из Австрии в Швейцарию к Паулю Сахару (Шоненберту), одному из богатейших людей мира. Тот купил для Неизвестного казарму в Базеле под новую студию. Его жена Майя Сахар, тоже скульптор, боготворила Эрнста. Она отдала ему свою студию со всеми инструментами, со всей библиотекой.
«К этим людям, – рассказывал Неизвестный, – шли на поклон Пикассо и Генри Мур. Встретиться с Паулем Сахаром – это было все равно, что повидаться с господом Богом. А святым Петром, открывшим райскую дверь, оказался Слава Ростропович. Слава Ростропович даже написал книгу «Спасибо, Пауль» – про то, как Пауль вывел в люди многих из сегодняшних великих. И вот я оказался перед лицом карьерного господа Бога. Но я взял и уехал, по своим соображениям. Я не выдержал жизни в доме богатого человека…..
…В 1976 году я приехал в Америку, и буквально на следующий день состоялось открытие в Кеннеди-центре моей работы – бюста Шостаковича. Были большие статьи и телепередачи. Меня взялись опекать Алекс Либерман и Энди Уорхол. С Уорхолом я очень дружил. Ему принадлежит фраза «Хрущев – средний политик эпохи Эрнста Неизвестного».
Замечательный друг Слава Ростропович, получивший за долгие годы огромный пакет социальных связей, щедрой рукой все их передал мне. Президентов, королей, крупнейших критиков, художников, политиков. Подключившись к этой светской жизни, я очень скоро понял это не для меня. Ты приходишь на «парти», тебе вручают двадцать визитных карточек, ты обязан откликнуться. Общение нарастает в геометрической прогрессии. Одинокая профессия скульптора не выдерживает таких нагрузок. Я сжег визитные карточки. Перестал общаться. В социальном плане это откинуло меня в самый низ».
Но Неизвестный добился того, что знаменитости, с которыми его познакомил Ростропович, стали приходить к нему в мастерскую как к скульптору. До дома Неизвестного нужно было ехать от Манхэттена часа два-три. Сначала через весь Лонг-Айленд, а потом добираться на пароме. Через десять минут плавания появляется берег чистенького, ухоженного острова Шелтер, где художнику принадлежал участок площадью в один гектар и половина озера. Дом был построен по проекту самого Неизвестного. К нему пристроена студия, высокий цилиндрический зал с галереей.
Когда мастер уезжал из России, первую его жену Дину Мухину и дочь Ольгу с ним не пустили. В октябре 1995 года Неизвестный снова женился. Аня – русская, давно эмигрировавшая в СЩА, по профессии – испанистка.
Сам Неизвестный преподавал в Гамбурге, в Гарварде, в Колумбийском университете и в Нью-Йоркском – искусство, анатомию, философию, синтез искусств. Мог стать постоянным профессором, но не захотел. Ему очень нравилось преподавать, но мешала рутинная бумажная работа. А еще отчеты, заседания… Все это отнимало слишком много драгоценного времени. Всему этому скульптор предпочитал много работать в мастерской. В Штатах он перенес две операции на сердце. Один раз он даже пережил клиническую смерть. Его снова спас русский доктор – Саша Шахнович.
«…Я много трачу, – говорил Неизвестный, – материал, отливка, помощники – идет омертвление огромных денег…На Западе я понял, что свободу творчества дают деньги, это кровь творчества; нужно вкладывать очень много денег, чтобы создавать скульптуры. В Штатах мне легче работается. Америка оказалась близка мне своим размахом и ритмом, – рассказывал Неизвестный. – Там у меня две студии. Одна – в центре модного района Сохо, на Манхэттене. Там у меня и студия, и офис, и квартира.
Вторая моя студия и дом расположены на океанском острове Шелтон-Айленд. Как вы понимаете, «Шелтон» переводится с английского как «убежище». И для меня это действительно убежище, поскольку это моя крепость, спроектированная по моим же дизайнерским идеям (вплоть до мебели). Там я отливаю памятники в бронзе. Там же – парк скульптур, в котором установлено 28 моих вещей».
Самым любимым моим произведением остается стихотворение Пушкина «Пророк», а самым лучшим скульптором, которого я знаю, пожалуй, шестикрылый Серафим из того же стихотворения
В 1980‑х годах Эрнст Неизвестный сотрудничает с галереей Magna Gallery в Сан-Франциско и по её заказу создает цикл работ «Человек сквозь стену» («Man through the Wall»), посвященный крушению коммунизма.
Наряду с крупными работами Неизвестный создает произведения, относящиеся к мелкой пластике, а также многочисленные графические циклы. Важной составляющей творчества художника всегда была и книжная графика. Еще в конце шестидесятых годов он создал цикл иллюстраций к роману Ф. М. Достоевского «Преступление и наказание». Они увидели свет в серии «Литературные памятники».
Последнее десятилетие Неизвестный занимался оформлением самого популярного произведения в мире – Библии. В его иллюстрациях к «Экклезиасту» выражен сложный и противоречивый мир современного человека. Здесь нашли отражение традиции Босха и Гойи, гротескно видевших окружающую действительность и не находивших в ней светлых начал.
Мелкая пластика невольно привела Неизвестного к совершенно новому направлению в его творчестве, он стал заниматься созданием ювелирных изделий. Отработанная в мелкой пластике особая утонченность движений помогла скульптору сотворить необычайно изящные произведения.
В девяностые годы скульптор не раз приезжал на историческую родину по делам. В 1990 г. он оформил памятник Андрею Сахарову. В этом же году в Свердловске (Екатеринбурге) был основан музей Эрнста Неизвестного. В 1995 году Неизвестный стал лауреатом Государственной премии России, был восстановлен в Союзе художников, получил российское гражданство. Тогда же родилась идея поставить памятники жертвам сталинских репрессий.
Изначально Неизвестный предложил идею триптиха «Треугольника страданий»: соорудить монументы в трех городах, неофициальных столицах ГУЛАГа. Первую часть – в Воркуте, вторую – в Магадане, а третью – в Екатеринбурге (родном городе художника), на стыке Европы и Азии. В 1996 году он закончил монументальное произведение для Магадана «Маска скорби» – «Мемориал жертвам ГУЛАГА». Эта скульптура установлена у подножия сопки Крутая, где находилась знаменитая «транзитка» (отсюда отправлялись этапы заключенных на Колыму). Монумент расположен на высоте 200 метров над уровнем моря и хорошо виден как со стороны города, так и с трассы. Сооружен он из монолитного железобетона. Центральная скульптура монумента представляет собой стилизованное лицо человека, из левого глаза которого текут слёзы в виде маленьких масок.
Правый глаз изображён в форме окна с решеткой. На обратной стороне видны плачущие женщины и обезглавленный мужчина на кресте. Внутри монумента находится копия типичной тюремной камеры сталинских времен. Её высота – 15 м, площадь – 56 кв. м. В левом верхнем углу «Маски скорби» – ветровой колокол, с обратной стороны – неканоническое распятие и скульптура скорбящей молодой женщины. На площадке перед «Маской» 11 бетонных блоков с названиями самых страшных колымских лагерей (Бутыгычаг, Эльген, Серпантинка и друних). На валунах вдоль лестницы на следующую площадку высечены символы всех вероисповеданий. Большую часть расходов Неизвестный взял на себя, отдав на сооружение памятника 800 тысяч долларов из своих гонораров.
В Воркуте Эрнст Неизвестный собирался поставить вторую «Маску скорби», но проект не осуществлен до сих пор. И в Екатеринбурге памятник тоже так и не воздвигнут. В 1995 г. в Одессе в честь 700‑летия города был установлен его монумент «Золотой ребенок». Скульптор создает памятник депортированным народам в столице Калмыкии Элисте, и памятник погибшим шахтерам Кузбасса в Кемерово… В 1997 году Европейское отделение ООН получило в дар от правительства Российской Федерации 17‑метрового «Большого кентавра» Эрнста Неизвестного.
В октябре 2004 года Эрнст Неизвестный, наконец, «посадил» в Москве свое «Древо жизни», прилетевшее в Россию из Нью-Йорка, – в вестибюле торгово-пешеходного моста «Багратион». В кроне этого семиметрового раскидистого «Древа» можно разглядеть христианское распятие и ленту Мебиуса, портреты Будды и Юрия Гагарина, сюжет изгнания из рая и эзотерические символы… К слову, два знаменитых «Распятия» скульптора находятся в Ватикане. Неизвестный подарил их Папе, за что получил благословение понтифика… Одна из его последних работ – памятник Сергею Дягилеву, установленный в Перми в мае 2007 года, в родовом доме семьи Дягилевых на улице Сибирской. Но, увы, многие его работы мы сегодня можем увидеть только на фотографиях в газетных и журнальных публикациях…
В ночь на 10 августа 2016 года на 92‑м году жизни Эрнст Неизвестный ушел от нас в лучший мир. Он похоронен на острове Шелтер-Айленд в Нью-Йорке, с своем «убежище». Наконец‑то гений обрел настоящую свободу, к которой так стремился: «Я не был диссидентом, мной скорее владело эстетическое негодование против абсолютной серости жизни и еще из‑за того, что мне не давали работать…
Великих художников-атеистов не было. Не нужно себя считать исключительным, оторванным от полета уток, от изменения звезд, от приливов и отливов. Единственное существо, которое вдруг возомнило, – это человек. Это не значит, что ты назначен Богом! Это глупости, Бог никого не назначает. Он принимает».
И Бог его принял. Нам же осталось решать уравнения, которые подбрасывает жизнь. Правда, теперь уже без Неизвестного.
