Сергей Стародубцев

У художника Сергея Стародубцева на картинах много обнаженных женщин, однако в этих обнаженных женщинах нет ничего вульгарного. В их наготе скорее беззащитность, желание спрятаться. В них есть наивность, а в этой наивности одновременно прелесть и недосказанность, такая вот «структура момента». Вот влюбленные целуются украдкой друг с другом, а вот девочка играет на скрипке и кажется вот подует ветер, и она улетит в открытое окно.

Стародубцев жил в Архангельске, столице русского Севера, и кажется, что он должен был рисовать русский север с его деревнями избами и поморами в широкополых фетровых шляпах.

Но нет никаких поморов, есть много летних южных цветов, потому что многие свои работы художник рисовал в Одессе. Одесса и Санкт-Петербург два разных, но и два самых любимых города для художника, где написано большинство его работ «К чему бы он не прикасался, все для него было радость, счастье и все передавалось в его картины»,-рассказывал о творчестве Стародубцева художник Лев Дутов.

Картины Стародубцева называют наивным искусством, некоторые критики считают, что ему близка манера французских импрессионистов, но сам мастер с восхищением отзывался о грузинском художнике Нико Пиросмани: «вроде все так простенько, а щемит греет и у него все работы такие грустные и прекрасные»,-говорит он в одном из интервью.

Стародубцев и Пиросмани рисовали в разной манере, но общее у грузинского художника и у уроженца Архангельска все же есть. Пиросмани не признавал своего таланта и часто говорил, что его кистью движет кто-то свыше, а он лишь водит ей по холсту. Стародубцев тоже признавался, что иногда, задумывая картину, испытывал муки творчества, а иногда наоборот, казалось, что «ангел присел на кончик кисти».

У Стародубцева работы тоже и грустные, и прекрасные одновременные-вроде рисует он веселых людей, но выражение все равно грустное, про таких говорят «печаль светла».

Художник признавался, что не сразу пришел к своей манере-за спиной было Высшее художественно-промышленное училище им. В.И. Мухиной в Ленинграде, где учили рисовать мастера классической живописи. Он рисовал, соблюдая все пропорции, потом отбрасывал кисть понимая, что это не его. Он помнит, как к нему пришло вдохновение, которое стало его собственным почерком.

Стародубцев стоял за мольбертом на Фонтанке и вот вдруг стал выдавливать краску из тюбика на холст понимая, что вот именно так и надо рисовать. Так и никак иначе: «Я понял, что никогда не буду писать, как Боттичелли. Да и не надо. Зачем человечеству, два Боттичелли?» Однако, без классического искусства все равно не обошлось и разглядывая альбом художника, вдруг наталкиваешься на что-то хорошо знакомое. Картина 2006 года «Свидание» изображает девушку, возлежащую на ложе в позе знаменитой Данаи Рембрандта. Оммаж старому мастеру или просто улыбка художника?

Когда Стародубцев говорил о творчестве, он обязательно вспоминал и о любимых городах Одессе и Санкт-Петербурге. Города он, как и пристало художнику изображал даже в разговорах, в красках и на вопрос какой он видит Одессу, не задумываясь отвечал, что Одесса «фиолетово-перламутровая, охристая, более теплая», а вот Петербург – это «холодные серебристые» гаммы.

Не оставляла художника равнодушным и Венеция, рай для художников и поэтов, город, воспетый ленинградцем Иосифом Бродским. Как Бродский смешивал русское и американское, ленинградское и нью-йоркское, так и Стародубцев смешивал в своей палитре красок петербургское и одесское: «В искусстве Стародубцева счастливо соединились тонкость одесского колорита и питерская культура»,- писала о работах мастера искусствовед Ольга Савицкая.

Но вот больше всего художника поразил Париж: «Он оказался каким-то оливково-пепельным: «Я не ожидал что он будет таким я думал он более пестрый, а он весь на нюансах, недаром там появились импрессионисты».

В картинах кажется тоже все на нюансах и на тонких цветовых отношениях, фигуры людей парят как в воздухе. Кажется, он и сам на этих картинах. Откуда-то оттуда с Монматра, стоял себе в беретике и с мольбертом и рисовал, рисовал своих прекрасных дам, своих скрипачек, свои натюрморты которые он видит повсюду в Париже, в Венеции, в Одессе и Петербурге. Уверен, если он бы рисовал в Дубае, мы могли бы увидеть этот город совсем другими глазами, но все равно полюбили бы его.