Молодая гвардия

Валерий Харламов

С 31 октября по 2 ноября 2018 года в торговом центре Dubai Mall состоялись матчи на кубок Харламова по хоккею. Игры были посвящены памяти знаменитого советского хоккеиста Валерия Харламова, которому в этом году исполнилось бы 70 лет. В преддверии игр, московский корреспондент журнала Art Prive встретился с сыном легендарного хоккеиста, а также с сыновьями его партнёров по выдающейся тройке – Владимира Петрова и Бориса Михайлова – чтобы поговорить о наследии Харламова в современном хоккее и вспомнить о противостоянии на льду между Канадой и СССР.


Текст Александр Братерский

«Если бы «супер-серии»возродили, это было бы очень здорово», – Александр Харламов, заместитель спортивного директора хоккейного клуба ЦСКА

Александр, насколько спортивное наследие Харламова помогает тем, кто сегодня приходит в хоккей?

А. Х.: Время не стоит на месте, и нынешнее поколение, к сожалению, потихоньку забывает о кумирах прошлых лет. У него другие герои. Уходит в историю не только имя Валерия Харламова; похожая участь постигает и другие громкие имена – Игоря Ларионова, Вячеслава Фетисова, Владимира Крутова, Сергея Федорова, Александра Могильного и многих других прославленных игроков. У молодежи, понятно, на слуху имена Евгения Малкина, Александра Овечкина, Ильи Ковальчука.

Очевидно, что атмосфера в нашем хоккее очень изменилась. Прежде этот спорт был народной любовью, что, кстати, хорошо показано в фильме «Легенда №17», продюсером которого были Вы.

А. Х.: К сожалению, страна нынче другая. Во времена СССР хоккей знали от Калининграда до Дальнего Востока, и, когда сборная выходила на лёд, то переживала вся Отчизна; а когда в 1972 году проводились «супер-серии» Канада-СССР, это казалось чем-то неземным.

Давайте немножко о супер-сериях. Сейчас мы находимся в определенном политическом противостоянии между Россией и США (и, соответственно, Канадой). Насколько реальна сегодня перспектива организации новой «супер-серии» на льду?

А. Х.: Если бы «супер-серии» возродили, это было бы очень здорово. Появись у нас команды из НХЛ, или, если бы наши дружины съездили на игры за океан, ажиотаж и возбуждение были бы колоссальными – в этом нет сомнений. И хотя и теперь нам всё же не чужд дух патриотизма и коллективизма, скорее всего такое событие стало бы рассматриваться больше со спортивной точки зрения.

Какое-то время вы прожили в США, где играли за местные клубы. Опыт общения с американскими хоккеистами помог вам понять американцев?

А. Х.: Самое интересное, что рядовым американцам довольно безразлично, что происходит в мире. В массе своей американцы считают, что главное, чтобы у них все было хорошо, а то, что твориться в других странах, их мало волнует.

Ваш отец и другие хоккеисты жили в условиях «железного занавеса». Как вы думаете, будь у них возможность поехать поиграть в Канаду и США, они бы ею воспользовались?

А. Х.: Думаю, отец, как и другие хоккеисты, обязательно бы этим воспользовался. Он не скрывал, что ему нравилось играть с канадцами, он даже говорил, что только в этих играх ты понимаешь, чего стоишь как хоккеист.

Нет ли у вас сожаления, что сегодня многие ребята стремятся уехать и играть за рубежом?

А. Х.: Я думаю, что это, в принципе, профессионально неплохо. НХЛ это одна из сильнейших (по-моему, можно сказать «сильнейшая») лиг, и любой мальчишка мечтает поехать там поиграть. Сегодня в профессиональном спорте открыты все двери, но ты сам должен показать, на что ты способен: попасть в клуб, отобраться в сборную – и тогда приглашение из иностранного клуба не заставит себя ждать.

«У нас «спорт в политике» и от этого никуда не уйти», – Максим Петров хоккеист, тренер

Максим, имя Харламова стало не только символом хоккея, но и вообще советского спорта. Можно ли говорить, что оно по-прежнему двигатель сегодняшнего хоккея?

М. П.: Думаю, что Харламов – это кумир для более возрастной аудитории. Молодое поколение в России не видело его игру. В ЦСКА, конечно, его имя известно всем, и в мире оно широко известно, однако для нынешних игроков, кумир – это Александр Овечкин. Так или иначе, Харламов – это, несомненно, эталон хоккеиста для всех, кто играет в хоккей.

Тогда и общество, и хоккей были другими. А вот было в прежнем хоккее что-нибудь такое, чего не хватает сегодня?

М. П.: Чувство патриотизма присутствует и сейчас. Отцу и мне прививали его с детства. Но к нынешнему поколению это чувство пришло не сразу: те, кто играет сейчас, ну например, Александр Радулов или, скажем, Кирилл Капризов – они его развивали сами в себе. Понадобилось 20 лет, чтобы команда снова выиграла Олимпиаду, чему в определённой степени способствовало и вернувшееся в команду чувство патриотизма.

Когда мы говорим о командной игре, мы немедленно вспоминаем о тройке Харламов-Петров-Михайлов. Как вы думаете, что помогало их командной спайке ?

М. П.: Тяжело сравнить прежний и настоящий хоккей. Тогда хоккеисты долго играли вместе как в клубе, так и в сборной. Между ними появлялась, как мы говорим, химия. Сейчас, сегодня играешь с одним партнером, завтра с другим. Но Борис Петрович всегда говорит о том, что дисциплина бьет класс. И я с ним абсолютно согласен. Есть команды мастеровитые, а есть команды организованные и сильные духом, и как раз эти последние всегда добиваются успеха. Например, у такого тренера как Анатолий Владимирович Тарасова не могло не быть хорошей дисциплины. Это были жесткие люди.

О дисциплине. Играл ли роль тот факт, что ЦСКА был армейским клубом, а хоккеисты кадровыми военными?

М. П.: Они служили с того возраста, когда их призвали в армию, и до самых последних дней, когда распалась структура ЦСКА. Харламов дослужился до майора, Борис Петрович до полковника и Владимир Владимирович (Петров) до полковника. Конечно, ответственность, лежавшая на их плечах – так как они были военными – была огромна. Когда Александр Могильный покинул чемпионат мира, его тут же назвали изменником родины. Ведь он был военным (Могильный покинул команду во время игры в США в мае 1989 года).

Один из больших минусов советской системы – её закрытость. Не было возможности поиграть в Америке, Канаде. Как вы думаете, если бы у вашего отца была такая возможность, он бы поехал?

М. П.: Предложения такие поступали – это, между прочим, отражено и в фильме «Легенда N17». После одного из матчей к игрокам подошел канадский менеджер и сообщил, что готов платить по миллиону долларов в год. Все засмеялись, и в фильме это выглядело именно так. Но игроки ответили, что не могут этого сделать, так как живут в СССР. А если гипотетически предположить, что они уехали и играли бы, то конечно добились бы успеха.

Здесь можно привести пример Хелмута Балдериса, который одно время играл и с Михайловым. Он попал в НХЛ и смог поиграть года три-четыре, выступая весьма прилично. Потом были, конечно, и Вячеслав Фетисов, и Павел Буре, и Александр Могильный, которые завоевали все возможные титулы.

Когда мы говорим о Петрове, Харламове и Михайлове, то вспоминаем о игре с Канадой, с которой было не только спортивное, но и политическое противостояние. Сегодня, когда мы вновь заговорили о «холодной войне», возможны ли такие поединки?

М. П.: Ну если говорить об отношениях с США, они всегда были не лучшими. Недавно, когда я ходил в школу меня спросили: «Какой противник для вас был самым трудным?». Я сказал, что канадцы-самые тяжелые противники. Какими бы они ни были, хоть без рук, без ног, они все равно будут играть в хоккей. Что же касается политики, я от нее далёк, однако, когда говорят «спорт вне политики», это не так. И у нас, и везде теперь «спорт в политике», и от этого никуда не уйдёшь.

Как Вам кажется, сегодня для молодёжи созданы хорошие условия для занятий хоккеем?

М. П.: Сейчас в регионах много строится ледовых дворцов и спортивных сооружений. Надеюсь, что в декабре откроется Академия Петрова в Красногорске, где будет и хоккейная и площадка, и легкоатлетический, зал и площадки для футбола и баскетбола.

Какое влияние на вас оказал отец, даже не столько в плане хоккея, сколько в смысле становления личности?

М. П.: Для меня он был большим авторитетом именно в плане хоккея. Как отец получалось меньше. Он был весь в спорте, а мной занималась мама. Когда же он свою спортивную карьеру завершил, я уже вырос. Как только смог, он стал уделять мне достаточно времени, и хотя добиться огромных результатов мне всё же не удалось, в хоккей играю до сих пор.

Борис Михайлов, Егор Михайлов, Максим Петров и Александр Харламов

Андрей Михайлов, тренер

Андрей, как вы сегодня смотрите на время Харламова и своего отца? Насколько Харламов повлиял на вас?

А. М.: Тогда вся страна болела хоккеем, а билетов на матч было не достать. Сейчас такого нет – жизнь меняется. Если же вспоминать про Валерия Борисовича, то он любил возиться с детьми. Я это хорошо помню из детства.

Можно ли говорить, что тогда в СССР несмотря на бедную жизнь внимания к хоккею было больше?

А. М.: Да, потому что заниматься спортом было доступно всем. Спортивная форма, конечно, выглядела намного примитивнее, но это нисколько не влияло на образование огромных очередей среди мальчишек, желающих попасть в школу ЦСКА. Таких, как сегодня, сумок на колесиках не было, инвентарь носили в туристических рюкзаках, и бабушки в автобусе, помню, говорили: «Сынок, ты в поход собрался?» А сейчас все эти сумки за детьми тащат родители, и это в порядке вещей. Нынче так: не успел ребенок со льда уйти, уже сидит – в одной руке бутерброд, в другой гаджет, а мама снимает с него форму.

Тогда люди играли в одной команде всю жизнь, и если человек уходил в другой клуб, болельщики считали его чуть ли не предателем. Сейчас, где больше платят, идешь туда. Я не осуждаю, просто констатирую факт.

Сыновья часто идут по стопам родителей. Для вас это было естественно – пойти в хоккей?

А. М.: Меня сначала записали в бассейн, чтобы я научился плавать, но оставаться, там я не захотел. Потом целый год я отзанимался фигурным катанием, и, когда подошел набор в хоккейную команду, я уже умел кататься. Наши родители приходили посмотреть на то, как мы играем, и уходили довольные. А сейчас бывает, что внутри одной команды родители готовы друг друга съесть с потрохами. Мир изменился, нравиться нам это или нет. Сегодня чувство Родины сильно нивелировалось. У того поколения это было внутри, потому что была гордость что выиграли войну, им прививали патриотизм.

Борис Михайлов

Когда «тройка» Харламов-Петров-Михайлов выходила на лед, чувствовалось, что они понимали друг друга с полуслова. Сегодня это есть?

А. М.: Тренер подбирал, кого с кем поставить, чтобы добиться результатов. Это достигалось тем, что на тренировках и играх происходил ежедневный «наигрыш». Сейчас этого нет – команда начинает в одном составе, заканчивает в другом. Я вырос на другом хоккее. Когда мы восхищаемся тем, как один игрок другому отдал, не глядя, пасс, должно быть понятно: это достигается командной игрой. Нужна полная взаимозаменяемость и общий заряд, и настрой на одну идею.

Если говорить об играх «супер-серии» 1972 года, это был не только спорт, но и противостояние систем. Сегодня насколько возможно такое идеологическое противостояние на льду?

А. М.: Вернуться к тому, что было? Да мы фактически пришли к этому. В 70-е годы мы балансировали на грани «война – не война», и сейчас такая же ситуация.

«В хоккей я начал играть дома сувенирными клюшками», – Егор Михайлов, тренер хоккеист

Егор, если говорить о наследии Харламова в спорте. Что он дал нам и стране?

Е. М.: Терпение, потому что тогда нельзя было ввязываться в драки. А главное-жизнелюбие.

Если говорить о наследии Харламова, Петрова, Михайлова в хоккее. Что сегодня из этого наследия может пригодиться сегодняшней хоккейной молодежи?

Е. М.: В те времена была хорошая тройка – партнеры по сборной. Был другой подход – они «бились» за страну, за идею. Хоккей меняется, жизнь меняется.

Предпринимаются ли сегодня попытки возрождения тех традиций?

Е. М.: Как говорится, без прошлого не бывает будущего, и люди, которые выиграли немало наград для нашей страны, конечно, являются ее символом. О них помнят и в Канаде, и в Америке. В Канаде «супер-серии» до сих пор являются эталоном хоккея. Несколько позже – после «супер-серий» – появились другие имена: Владимир Крутов, Игорь Ларионов, Сергей Макаров. Или ещё: Валерий Каменский, Андрей Хомутов, Вячеслав Быков – все мастера высочайшего класса. Это прекрасно, что были и есть такие люди, которые прославляли нашу страну.

Если говорить о «супер-сериях» 1972 года. Тогда они были символом не только спортивного, но и идеологического противостояния. Возможно ли это сегодня?

Е. М.: Да, «супер-серии» были прекрасной формой популяризации спорта. Я родился позже, но помню другие игры, помню, как ребенком просыпался и бежал к телевизору, чтобы посмотреть поединки наших и канадских хоккеистов. Было бы здорово, чтобы какие-то из ведущих клубов КХЛ смогли сыграть с клубами НХЛ, чтобы проверить наш клубный хоккейный уровень.

Насколько отец повлиял на вас в выборе хоккея?

Е. М.: Когда я родился, отец уже закончил игровую карьеру. Я смотрел записи его выступлений уже подростком на видеомагнитофоне, смотрел на его игру. Помнится, в детстве я получил в подарок сувенирную клюшку. В хоккей я начал играть дома этой самой клюшкой и переломал кучу мебели. А потом стал заниматься хоккеем всерьёз. Правда, на некоторое время ушел в футбольную школу ЦСКА, но когда вернулся – уже навсегда – и всю жизнь занимаюсь любимым делом. Никто меня не заставлял — это было мое решение. (Улыбается) Безусловно, спортивная карьера моего отца повлияла на мой выбор.

Спасибо большое за беседу, желаем Вам успехов, достижений, а главное побед в самом мужественном виде спорта.

Валерий Харламов

 

I agree to have my personal information transfered to AWeber ( more information )
Tags:
0 shares
Previous Post

Во славу мастерства

Next Post

Сила Воли