Живая душа

За внешней строгостью и бескомпромиссностью скрывается живая и тонкая душа. Музыкант и поэт, женщина и мать, лидер группы «Ночные снайперы», человек с собственным мнением и четкой гражданской позицией… Наша собеседница – Диана Арбенина.

Диана, вы по образованию преподаватель русского языка как иностранного. Вы хоть один день работали по профессии?

Нет. Я и не собиралась. У меня не было такой цели. Надо было получить образование ради самого образования.

В Дубае, где состоится ваш концерт, зрительская аудитория самая неоднородная – и русскоговорящие соотечественники, и иностранцы. Какие произведения вы включите в программу, чтобы достучаться до каждого сердца в зале?

Буду петь то, что люблю. Язык, по‑большому счету, не имеет значения. Но, как правило, русским не ограничиваюсь. Будут русские хиты. Будут песни из американского альбома.

Помните, что вас побудило написать свою первую песню?

Не помню. Какое‑то сильное переживание, вероятно. А может просто музыка как таковая.

Ваш сценический образ с самого начала выбивался из принятого ряда стереотипов. Сегодня ваше творчество либо безоговорочно принимают, либо так же без оглядки отрицают. Как вы к этому относитесь?

Потрясающая новость. Мне льстит.

Как родилось название коллектива «Ночные Снайперы»?

Таксист придумал в Магадане. Жаль, что не знаю его имени, а он не знает, что своим искрометным вопросом: «Вы с охоты или на охоту?» спровоцировал рождение «Снайперов». Дело было ночью и в тумане.

В начале вашего творческого пути кто были те, кто вас во всем поддерживал? Остались ли они рядом с вами и теперь?

Таких не было.

Насколько вы сами изменились за годы, проведенные на сцене и вне её, в мире музыки и постоянных гастролей, написания стихов и воспитания детей?

Я замолчала. Разговаривать, кроме Бога, не с кем.

Что для вас самое сложное как для женщины, которой необходимо зарабатывать на жизнь, и матери, заботящейся о воспитании детей. Что вы хотите суметь вложить в своих детей в самом начале их жизненного пути?

Я бы хотела, чтобы они верили в то, что любовь существует, и получили её сполна. Пусть им повезет. Это про детей. А для меня самое важное – уметь спать. Я в последнее время разучилась.

Я уже не говорю о любви. В моей ситуации вполне достаточно такта и уважения. Я знаю, что невыносима. Но это неизлечимо.

Продолжаете ли вы сейчас заниматься живописью?

Нет. Для этого нужно радоваться.

Что для вас значит современное искусство?

Всё на грани фола и прикола. Но тем интересней. Такие ситуации порой выносят в гениальность.

Слышала, что вы не любите, когда вас называют «поэтессой». Этого не любила и Анна Ахматова. Почему вам важно не делить людей творческих, а может быть, и вообще людей, по гендерному признаку?

Поэтесса – неказистое словцо. Как и «снайперша», «докторша», «профессорша». Не звучит, да и всё. А по поводу мужского-женского в творчестве…. Мужчины, конечно, задают тон, но иногда приходит одна-единственная и умывает их по полной (смеется). Такое случается редко, но случается. Мне почему‑то кажется, что Бог не думал про пол, когда дарил нам наши души. Ему главное, чтобы душа была живая, чистая, нежная, а мальчик-девочка – это уже второе дело.

О чем вас никогда не спрашивают в интервью, а вам бы хотелось, чтоб спросили? Как вы ответите на этот вопрос?

Запретных тем нет. Спрашивайте (смеется).

Спасибо. И до скорой встречи в Дубае.